Покидая тысячелетие. Книга вторая - Виктор Балдоржиев

Скачать книгу

и одновременно в одиночестве – искусство! – Он решительно тряхнул шевелюрой и ткнул воздух указательным пальцем, направив его прямо на меня. – Запомни, всё, что ни делается, к лучшему. Ты правильно сделал, что покинул остров и появился здесь. Всё правильно – даже пьянка твоя правильная. Я на днях выезжаю с театром на гастроли. Живи у меня, пиши, не гуляй. Летают, летают у тебя люди над городом, как у Шагала. Дай им отдельные сюжеты… Деньги у тебя на первое время есть. Библиотека у меня приличная. Чуть чего Динка придёт, поможет. Ну, я в театр.

      Пригвожденный безжалостными и ободряющими словами к деревянному креслу, я остался в кабинете Баржанского. В голове у меня была звенящая пустота…

      Глава пятая

      Образование – это не только пропуск в мир, это ещё и единственный пропуск в мир образованных людей. Другого пропуска нет. Логично?

      Но каждый новый уровень знаний – пропуск в новый мир, который находится на следующей плоскости культуры и образования. Общение со всем миром, то есть хаотическое общение со всеми подряд, допустимо, если только ты окреп и возмужал на предыдущих уровнях. Василий Кандинский, уже будучи профессором в России, стал студентом в Европе.

      Моя сестра Дина говорила, что у меня громадный и постоянно пополняемый хаос знаний, сшитый из самых разных лоскутков информаций и событий. Ей хорошо, у неё упорядоченная жизнь, дозированная с детства, она в гавани, а я – в океане.

      Всё ещё пригвожденный словами дяди Саши, я сидел в его кабинете, как бы заново разглядывая книжные шкафы и полки. Вот история Лондона в нескольких томах. Помню, как он, сосредоточенный, сидел над ними, тётя Белла возилась на кухне и шикала на нас с Динкой, когда мы шумели.

      Критики писали, что в трилогии Баржанского Лондон описан так, как будто он родился и прожил всю жизнь. Более того, что он сидел в тюрьме Тауэра.

      Дядя Саша всё время читал и писал, читал и писал. Загулы случались только после выхода или публикаций книг, постановки пьес. Иногда он месяцами не выходил из дома, ни с кем, даже с нами и тётей Беллой не общался, ходил сосредоточенный, натыкался на все углы, часто подолгу сидел на одном месте, неожиданно бежал в кабинет и часами не выходил оттуда.

      «Человек должен определяться культурой какой-нибудь страны или народа», – вдруг говорил он невпопад и никому не обращаясь, когда мы обедали. Мне до сих пор нравится слово «определяться». Это как – узнаваться.

      «Но лучше определяться общечеловеческой культурой, – иногда поправлялся он, расхаживая по кабинету и неожиданно, бросаясь к томику Эразма Роттердамского».

      Ужас начинался после выхода материала в газетах или журналах, сдачи рукописи в издательство, постановки пьесы. У меня даже волосы болят, когда я вспоминаю об этих ужасах. Дело в том, что мне до сих пор кажется, как он, пьяный и весёлый, хватает меня за волосы, когда я, маленький, пробегаю мимо него. Посадив таким образом меня

Скачать книгу