LITMIR.BIZ

      Друзья оставили вещи в прихожей на попечение Пульхерии Модестовны (она первая выглянула на шум) и поспешили на Шаболовку. Выйдя из метро, они направились по указанному адресу. Каково же было их удивление, когда под номером 21 перед ними предстал не барак и не кафешка типа «Сам пришёл», но статный узорчатый храм святой живоначальной Троицы.

      – «Войдёшь, спросишь Ираклия», – процитировал по памяти Степан разговор с Голубем, – идём, Порфир, дорожку знатную нам постелили.

      Они поднялись по ступеням и вошли в притвор храма.

      – Ого! – заметил Степан. – Толстота-то какая!

      Действительно, интерьер храма чуть поддавливал входящих тяжеловесностью архитектурных деталей и невероятной толщиной стен. В советское время храм был закрыт, разорён и только недавно передан церкви. Обшарпанные стены со следами недавней выченки на участках «атеистических поновлений», свежая кладка огромного шатра над четвериком говорили о капитальных реставрационных работах, проводимых новоявленной церковной властью.

      – Эх, Егора бы сюда! – мечтательно вздохнул Степан, оглядывая возрождающийся интерьер.

      Они подошли к церковной лавке. Хрупкая и необыкновенно живая старушонка, стоя на стремянке, поправляла ряды книг на верхних полках стеллажа.

      – Простите, бабушка, нам бы с Ираклием повидаться, – елейным голоском начал разговор Степан.

      Ловко перебирая каблучками, старушка вспорхнула со стремянки и обернулась.

      – Какая я тебе бабушка, внучек?

      – Виноват, дивная и невероятная, обознался!

      – Ну ты лебезятник! Не с моей ли прежней работы?

      – А позвольте поинтересоваться вашим прежним местом трудовой деятельности, – Степан облокотился на прилавок, – это ж какие кадры!

      – Вот-вот, милок, золотые были кадры! Да фильм закончился.

      – Это правда, – Степан кивнул, – один рваный билетик и остался. Звать-то вас как, милая и несравненная?

      – Раньше звали Валентиной, а нынче (так сказать, в преклонном девичестве) Валентиной Степановной величают.

      Степан посмотрел на собеседницу с нескрываемым восхищением:

      – Да, жива ещё матушка Россия…

      Старушка махнула рукой:

      – Ты, мил человек, Ираклия, сторожа спрашивал? Да вот он, голубок!