LITMIR.BIZ

      Я задумалась, сведений было слишком мало, чтобы утверждать, что мы нашли Бруно и вызывать сюда Генриха. Здесь могла окопаться и какая-то другая группа нацистов. Найти же сейчас Мудрую Птицу, чтобы показать ей портрет, может оказаться затруднительным.

      – А ты не в курсе, чем они там занимаются? – спросила я, без особой надежды на успех.

      – Они выращивают там искусственных людей! – ее слова прозвучали для меня, как гром среди ясного неба.

      – С чего ты это взяла? – ошеломленно пробормотала я, еще не веря в свою удачу.

      – Бабушка говорит, что они, сразу после того, как построили бункер, начали забирать в городе молодых женщин, и никто из них не вернулся домой. Люди, живущие в долине, расположенной ниже по западному склону, говорили, что вода, бьющая у них из расщелины в скале, временами, выносит мертвых женщин. Вероятно, их сбрасывали в озеро те, кто живут в бункере. Ветки, брошенные в озеро, тоже начинают плавать кругами, а потом исчезают в глубине, на нижнем конце озера. Немцы хотели забрать и нашу мать, отец погиб, защищая ее. А затем, вскоре, и она умерла, рожая Пабло здесь, в пещере. Из всех женщин, кто попал в бункер, назад вернулась только Пакита. Ее забрали десять лет назад, держали там, около года, а потом однажды выкинули за ворота.

      Сестра, похоже, повредилась в уме, никого не узнавала, ни с кем не разговаривала, даже есть сама не могла. Бабушка говорит, что, судя по всему, она родила там ребенка. Пакита говорит только во сне, она видит кошмары и кричит о каких-то младенцах в банках. Бедняжка несколько раз бросалась в озеро, пытаясь покончить с собой. Вылечить ее не смогли ни Мудрая Птица, ни Леонсия. Монахиня-врач и сказала, что младенцы в банках могут быть не бредовой фантазией Пакиты, а результатами генетических экспериментов, и женщин забирали туда для этих целей. Почему именно ее оставили в живых, мне было неясно. Мы старались не отпускать Пакиту в город, родственники ее отца, у которых она жила после смерти родителей, от нее отказались, – девушка рассказывала все это ровным, почти безразличным тоном, а у меня волосы на голове шевелились от ужаса.