Скачать книгу

к середине февраля 1915 г., полковник Хопф из Военного министерства называл Р. Надольны дату 20 февраля в качестве завершающей этот процесс. Сам Р. Надольны 16 февраля требовал как можно быстрее завершить работу над организацией лагеря. Тем не менее всё затянулось как минимум до конца февраля – начала марта 1915 г. Это было связано как с чисто техническими, организационными моментами, так и с разразившейся в это время эпидемией холеры в лагерях военнопленных, во время которой было запрещено вывозить их из лагерей и перемещать по территории Германии[243].

      Обратим внимание на следующий примечательный момент. С конца осени 1914 г., когда стали собираться сведения о численности мусульманских военнопленных в соответствующей документации, как мы уже видели, приводились отчёты и о численности российских солдат в плену. Однако, как следовало из представлений М. фон Оппенхайма, высказанных в его известном меморандуме, с российскими мусульманами в плане «революционизации» можно сделать «не слишком многое», т. е. он делал ставку на работу среди французских и английских солдат-мусульман. Но своё веское слово в этом вопросе высказал Салих Шариф ат-Туниси, который в период организации лагеря не раз его посещал в качестве проповедника и пропагандиста. Несмотря на то, что он, очевидно, был ещё менее знаком с политико-религиозной обстановкой в Российской империи, чем М. фон Оппенхайм, 31 декабря 1914 г. после очередного посещения лагеря в Цоссене тунисский проповедник настойчиво высказывал мысль о необходимости отправки в этот лагерь и российских военнопленных мусульман, а также грузин[244]. Это предложение, наверняка, повисло бы в воздухе, однако его поддержал Р. Надольны. Так что можно считать, что с самого нач. 1915 г. в лагерь в Цоссене начали отправлять и представителей российских мусульман, оказавшихся в плену. И судя по вышеприведённым цифровым данным, их число здесь росло довольно быстрыми темпами.

      Итак, к весне 1915 г. мусульмане из Северной и Западной Африки, воевавшие в составе французских войск, российские мусульмане, а также индийцы из британской армии[245] были перемещены из различных лагерей в два лагеря. Примерно с марта 1915 г. в документах появляются новые наименования для этих двух «специальных, пропагандистских» центров. С этого времени можно уже без сомнений считать, что два этих лагеря реально существовали в качестве таковых.

      Для мусульман из французской армии, индийцев (представителей различных конфессий) из британской армии был специально выстроен Лагерь Полумесяца (Halbmondlager) ближе к городу Вюнсдорф[246]. Тот же лагерь под Цоссеном, в который с начала зимы 1914–1915 гг. направляли всех мусульманских военнопленных, получил в официальной документации название «Вайнбергский» (Weinberglager) по названию территории Вайнберг (Виноградники или Виноградная гора). В нём теперь целенаправленно сосредоточивали представителей российских мусульман, в подавляющем большинстве татары, а также башкиры и казахи[247]; отдельно от мусульман здесь же разместили грузин и армян.

Скачать книгу


<p>243</p>

Höpp, G.: Muslime in der Mark, S. 41.

<p>244</p>

PArch.AA, R 21244, Bl. 85.

<p>245</p>

«Индийских мусульман» планировалось отправить в Афганистан, чтобы они проводили агитационную работу среди местного населения, а также среди индийцев-немусульман и спровоцировали на этих территориях восстание против Англии. PArch.AA, R 21244, Bl. 21.

<p>246</p>

20 февраля 1915 г. один из немецких офицеров, побывавших в Лагере Полумесяца, сообщал, что в целом лагерь уже готов, и здесь находится около 1500 военнопленных-мусульман из французской армии (Höpp, G.: Muslime in der Mark, S. 41).

<p>247</p>

Официального деления мусульманских военнопленных на национальности в германских документах нет, по крайней мере, если речь идёт о статистике. Они в них чаще именуются «мусульманами» или «мухаммеданами». Но определения «татарский» или «татары» в них можно встретить нередко – собственно, татары и составляли абсолютное большинство среди российских военнопленных мусульман. Среди пленных в Вайнбергском лагере были также башкиры и казахи, это подтверждают материалы Звукового архива Университета им. Гумбольдта (Берлин) – Lautarchiv der Humboldt-Universität zu Berlin. Среди записей на грампластинках, сделанных в лагерях, есть единичные записи на башкирском и казахском языках. В Звуковом архиве хранятся, кстати говоря, и записи периода Первой мировой войны на чувашском, удмуртском и марийском языках.