LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и буду думать, если болезнь не оборвет мою жизнь, книжники не добьются моей казни или фанатик не ударит меня ножом, то когда-нибудь я обязательно найду этот ключ…

      Близилось утро. Мотыльки кружились в лунном свете. За эти дни, особенно после случая в Иерусалиме, я соскучился по женской ласке, ведь опасность всегда обостряла мою тягу к женщинам, будто кто-то подсказывал: торопись любить, ты не вечен (кстати, может быть, это и есть «голос совести», который недавно открыли эллинские философы?). Я вернулся к костру и лег на свое место, воображая, что меня обнимает гибкая зеленоглазая мулатка, красивая, как Хатхор, и мудрая, как двухсотлетняя змея, ведь ум женщины часто распаляет мужчину сильнее, чем очевидные достоинства ее тела.

      Иногда я думаю, что Бог – это возбуждение, внезапная тяга к тому, чтобы соединить несоединимое: мышь и змею, уродство и наслаждение, добродетель и ярость, римских эквитов и нищих ревнителей Иудеи, воду и серебро. Какой силы первобытное одиночество овладело Им, чтобы Он решился на все это?

      Бог был один в предвечном пространстве, когда восстал Его могучий за́йин, подобный отлитой из золота и перевернутой букве

[20]

      Что стало женщиной для Него? Конечно тьма. Бог вошел во тьму, сочетался с ней, излил в нее бледное семя смысла, и с этого момента началась катастрофа – противоречивая жизнь всего.

      Появились другие буквы, и возникли слова. Как известно, у разных народов они изготовляются из разных материалов. Не сомневаюсь, что где-то на северо-востоке есть люди, слова которых вырублены из тяжелой черной древесины, а еще севернее закутанные в меха люди используют слова, которые высечены изо льда и способны пропускать свет.

      Но большинство самых первых слов сделаны из камня. Тихой ночью, когда не доносится топот всадников, не кричит сова, не крутится мельничное колесо на реке и не потрескивает костер, приложи ухо к земле и услышишь песню на языке камней, которая звучит со дня творения. Она совсем не похожа на то, когда веселая женщина, взяв в руки тимпан[21], играет и поет для тебя, нет, это напоминает далекий, торжественный и тревожный зов шофара, в который трубит архангел, призывая всех грамотеев к последней войне.

      Я видел букву, которая была головой быка, букву-рыбу и букву-глаз, который надлежало выколоть. Буквы из ртути, буквы из костей, буквы из теста. Две буквы, которые были ушами собаки. Я видел неповоротливые слова, которые шли по иссохшей красной земле друг за другом, как стадо слонов к водопою. Я слышал блистательные речи, изъеденные червями. Я наблюдал, как из материнской тьмы исходили слова, ставшие толпой жалких рабов.

      Однажды в Яффе я стал свидетелем того, как молодому рабу-бритту отрезали язык в наказание за то, что он пытался бежать – спрятался на фракийском торговом корабле, готовящемся к отплытию, среди мешков с товаром, но был пойман и возвращен хозяину. Дело могло обойтись поркой и длительным голодным сидением на цепи, но пойманный раб ругался, оскорбляя хозяина – старика-римлянина. Старик отнесся к этому спокойно,

Скачать книгу