LITMIR.BIZ

      Но на прослушивании оказалось, что мне «медведь наступил на ухо»: я угадывала знакомые мелодии при игре на баяне, но никак не могла их узнать в звучании на пианино! Петь мне тоже было не дано, хотя чувство ритма у меня было (ведь занималась же я танцами!).

      Несколько месяцев – с полгода, я мучилась: растягивала меха аккордеона, выполняла домашние задания, играла гаммы. Сначала было интересно извлекать звуки, нажимая на клавиши и кнопочки новенького, приятно пахнущего аккордеона, но потом становилось всё скучнее и скучнее… Я не чувствовала никакого призвания к музыке. А самым трудным уроком было сольфеджио: там ведь нужно было голосом воспроизводить звуки! Когда нам задавали подобрать мелодию на фортепиано, то я иногда хитрила. Однажды задали песню «Маленькой ёлочке холодно зимой…» Я взяла песенник у своей первой учительницы и разобрала её по нотам. За что и получила долгожданную «четвёрку», а так обычно получала «3», «3+» или «3-». Конечно, мне – отличнице, получать такие оценки было непривычно и даже стыдно. Поэтому интерес к музыке у меня вскоре угас. (Хотя такие оценки были нормой в музыкальной школе для большинства учеников ДМШ). Отец, видя моё «скучное» отношение к изучению музыки, решил меня больше не мучить этим занятием, сдав аккордеон в музыкальную школу (я в тайне от родителей пропустила много занятий, а они были ещё ко всему же – платные). Так закончилась моя «музыкальная карьера».