ТОП просматриваемых книг сайта:
Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Том 1. Борис Яковлевич Алексин
Читать онлайн.Название Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Том 1
Год выпуска 1980
isbn
Автор произведения Борис Яковлевич Алексин
Жанр Биографии и Мемуары
Издательство ЛитРес: Самиздат
Болеслав же Павлович в сердцах не только кричал, а иногда выражал свое недовольство польскими ругательными словами, чем немало возмущал жену. Но его шума как-то не очень боялись. Любил он, в отличие от жены, когда его называли
«барином», может, потому, что на это имел не очень-то много прав. И как ни смешно, а те, кто обращался к нему «батюшка барин дохтур», мог рассчитывать на положительное решение той или иной просьбы.
Закурив папиросу и взяв одну из свежих газет, Болеслав Павлович заговорил:
Ну и свиньи эти Лисовецкие! Как же, господа! Помещики! Хоть из таких же поляков, как и я, но богатые! Что им время таких «мошек», как земский врач. Ну да ничего, я не постеснялся, все, как есть, ему выложил. Запомнит теперь врача Пигуту. Ведь ты, Маруся, подумай только. Рядом город. Рядом два городских врача с радостью бы приехали. Нет, как можно, Пигуту хвалят, вот и подайте им Пигуту, подайте им хваленого. А то, что этому самому Пигуте надо пятнадцать верст по декабрьскому морозу на своем старом мерине тащиться, им на это наплевать. Хорошо хоть шуба у меня теплая. И добро бы за делом звали. А то, видите ли, у Брониславы Казимировны мигрень! Что же я так вот приду и сразу ее мигрень, которая у нее еще, наверное, с турецкой войны держится, и вылечу. Всех профессоров в Москве своей мигренью она с ума свела, так теперь за меня принялось. Нет, я к ним больше не поеду, так и отбрил. Посмотрела бы ты, какими глазами она меня провожала…
– Ты опять повздорил, теперь с Лисовецкими, а ведь они с самим губернатором хороши, – укоризненно сказала жена.
– Что значит повздорил, просто мы с супругом этой барыньки по душам поговорили.
– Ну и что?
– Да ничего. Сказал ему, конечно, что с его стороны бессовестно меня в такую погоду за пятнадцать верст тащить, тем более что он-то знает, что я его супруге ничем не помогу. Он, конечно, смотрел зло, а губами улыбался, извинялся и, как водится, сунул мне в прихожей в руку бумаженцию. Положил я ее, не глядя, в карман. Нужна мне, думаю, твоя трешница. Оделся поскорее, да и в сани. Ехал через Рябково, дай, думаю, ребятишкам хоть пряников привезу. Подъехали к лавке, достал я из кармана смятую бумажку, гляжу, – Матка Бозка, четвертной билет! Вот это показал себя соотечественник, а я его еще так обругал. Ну да ничего, ему это на пользу пойдет. Вот ты всегда говоришь, что я груб и не отёсан, что с благовоспитанными людьми разговаривать не умею. Нет, милая Маруся, с ними «цирлих манирлих» разводить нельзя, с ними чем грубее да наглее, тем лучше. А не то они тебя со всеми потрохами съедят и не отрыгнут даже.
– Ах, мой бог, Болеслав, как ты выражаешься… – сморщившись, сказала Мария Александровна. – Ведь тут же дети!
А ребятишки и в самом деле сидели тут же, на ковре, около стола и о чем-то с жаром рассуждали, очевидно, определяя достоинство только что полученных подарков.
В комнату вошла