Побег - Елена Крюкова

Скачать книгу

непонятно, торопливо приговаривая, а что, не осознавала, себя не слышала.

      – Шоколада нету… на тебе конфету… на тебе конфету… не плачьте… прошу, не плачьте, не надо… нету шоколада… но я раздобуду… я вам раздобуду… я вам…

      Он выпростал из-под одеяла левую руку и на удивление крепко схватил Надю за запястье. Его пальцы обожгли ей кожу.

      – У вас… у вас температура… я сейчас…

      Она хотела встать, выпрямиться. Он еще крепче вцепился в ее руку. Не пускал.

      Мотал головой.

      – Нет… нет… не…

      Она поняла: не уходи, не надо, мне страшно.

      Сиделка, откинувшись на спинку укутанного в холщовый чехол стула, храпела уже смачно, сладко. По-настоящему спала. Ленин покосился на спящую. Надя увидела яичную желтизну белков, расчерченных красными узорами сосудов. Кровоизлияние в глаз! Это лучше, нежели кровоизлияние в мозг. Врачи говорят: спаси и сохрани от вторичного удара! Как ему нужен покой! А вокруг него все прыгают, танцуют, снуют, бесятся, беспокоятся. И эти разговоры, эти проклятые сражения возле его постели! Кто дал им всем, да, всем им, партийным начальникам, право на битву – здесь, в священной спальне святого больного?

      Она думала о нем так, как верующий думает о святых мощах; только мощи были еще живые, и драгоценной раки для них еще златокузнец не выковал.

      – Владимир Ильич… у меня ноги устали, на корточках сидеть…

      Он, сквозь слезы, улыбнулся ей одним углом рта.

      И тут она совсем уж с ума сошла. Она себя забыла, и кто она такая, и зачем она тут; она видела перед собой только эту улыбку, и улыбка эта вынимала из нее душу, а из ее бьющейся, как птица в руках, души – ответные, светлые слезы, не соленые, а сладкие, и еще одно желание, которое надлежало тут же, немедленно, исполнить. Она ниже, еще ниже наклонилась к лицу вождя, оно приближалось, накатывалось на нее, катилось снизу и воздымалось, круглилось и бугрилось, оно было слишком рядом, все залитое слезами, светящееся, сияющее, гигантское, величиной с поле, с лес, с бугор над осенней рекой, оно мощным солнечным облаком плыло на нее, будто из открытого в ветер окна, и ей нельзя было не сделать того, что она сделала: нагнулась совсем низко, так, чтобы под ее губами оказалась щека, край бороды и край обессилевшего за время паралича рта, и припала губами к этим усам, ко рту – и ток прошел по ней насквозь, ударил в темя и погас в пятках, в кончиках пальцев ног. Она перестала видеть и слышать, и она чувствовала только одно: она все сделала правильно.

      Когда она выпрямилась, ее лицо все было мокро от слез больного. Но ведь и она тоже плакала. Храп сиделки прекратился. Надя обернулась. Сиделка, прижавшись спиной к спинке стула, смотрела на нее круглыми глазами безумной сороки.

      Сейчас улетит. Ну и улетела бы скорей.

      Мужская рука разжалась; женская рука выскользнула из живых клещей, на тонкой коже остались красные пятна.

      Надя разогнула колени. Она стояла над кроватью вождя, как Эриния над ложем

Скачать книгу