Конек Чайковской. Обратная сторона медалей - Елена Чайковская

Скачать книгу

Родион вообще живо интересовался танцами на льду и помогал увлеченно.

      Когда мы показали «Озорные частушки» на чемпионате Европы и мира, было очень сложно убедить в первую очередь судей, что этот танец – русский. Никакого жанра этнографического танца тогда не было. К тому же щедринские частушки непросто ложились в ледовый танец даже по размеру.

      После «Озорных частушек» (я, кстати, на них делала постановку на третьем курсе ГИТИСа) многие наши композиторы захотели, чтобы мои фигуристы взяли их музыку. Популярность дуэта Пахомовой с Горшковым в Советском Союзе была сумасшедшая.

      Позже, когда у нас оригинальным танцем стала самба, Азарий Плисецкий, младший брат Майи (который тоже с матерью был в ссылке в Чимкенте, но раньше нас – такие пересечения судеб!), привел к нам на каток «Кристалл» в «Лужники» компанию испаноязычных танцоров-профессионалов. Азарий был женат на знаменитой балетной приме Кубы, мировой звезде Лойпе Араухо. И вот эта страстная кубинка жарким московским летом показывала нам, что такое настоящая латиноамериканская самба.

      Если кто-то начинал рассуждать, что движения испанского, кубинского танца нельзя перенести на лед – я смеялась: очень даже можно! Я так хорошо это делаю! Да мне прямо никто и не смел сказать про «невозможность переноса» – я просто брала и переносила.

      Мы вырывались за рамки принятых тогда танцев. Либо это выходил блюз с каким-то джазовым акцентом. Либо это шел вальс – и можно было твит-степ пристегнуть. Короче, это были настоящие танцы, а не отточенные движения вымуштрованных аристократов на льду под рафинированную музыку.

      Сформировавшийся на традициях российского имперского балета великий Касьян Голейзовский переносил балетные па на лед. Он был мастер «перетекающих движений». Именно Касьян мне поставил выходной цыганский танец из «Дон Кихота» на льду стадиона «Юных пионеров», которого сейчас уже нет. Там стоял холод собачий, а он все твердил: «Давай, пробуй! Ну как это ты не можешь на льду повторить?!»

      Я молодая была, а Голейзовский мне повторял, чтобы вбить в голову: «Удивительные возможности открывает фигурное катание. Я на сцене «теку» своими скульптурными композициями. А на льду это воплощается легче и эффектнее. Вам и делать ничего не надо. Вы уже набрали на ледяном зеркале скорость и улетели…»

      Когда многие годы спустя мы сидели в жюри ледового шоу на телеканале «Россия», Коля Цискаридзе говорил мне о том же: «Господи, мне бы эту скорость, я ее всю жизнь набирал на сцене Большого. Я бы такое творил!»

      Когда я привела в ГИТИС, как когда-то привели и меня, к своему педагогу Захарову Людмилу Пахомову, я сказала: «Вот будущая чемпионка мира и Олимпийских игр. Ей необходимо то образование, которое дает ГИТИС».

      Мила отчетливо понимала, насколько это было важно.

      Что там главное – наследие классического балета: ты все балетные партии проходишь с партнерами. Не просто сидишь – смотришь, а каждой клеткой воспринимаешь.

      Как Мила Пахомова отлично училась в своей английской

Скачать книгу