Бунтующий Яппи - Василий Богданов

Скачать книгу

будешь всю жизнь извлекать одну и ту же постылую гамму. – И он, довольный сравнением, отхлёбывает пиво.

      Пошлое довольно сравнение. Избитое к тому же. Женщина – инструмент. Гитара? Скрипка? Виолончель? Какой бы ни был, но всё равно инструмент. Инструмент для кого? Будто у женщины нет души.

      А характер, – добавляет Илья, – характер у каждой женщины одинаковый. Скверный и бабский.

      Циник! Пиво льётся мне под язык. Язык развязывается. Хочется откровенничать. И я говорю не спеша, лениво ворочая тяжелеющим языком, снова пью, и на губах выступает горечь, и голова, слегка хмелея, гудит, как колокол, и душа ширится и растёт, обнимая двор, в котором мы сидим, а двор обнимает нас за плечи, а дома обступают двор, а небо висит над домами, как серенькая тряпица на верёвке, и точно такая же тряпица висит на одном из балконов одного из домов, воробьи прыгают по асфальту, подбирая крошки, я наблюдаю воробьёв, а воробьи наблюдают меня. Подбирая слова с самого дна моей души, откровенный и искренний, как никогда, я несу их Илье.

      User: Graf Tolstoy

      До чего же чудесен и тих глухой осенний двор, окружённый брежневскими домами! Теперь, в начале ноября, он лыс и гол, и весь подёрнут сизой старческой дымкой, висящей вкруг скрючённых чёрных стволов. А каких-то две недели тому назад здесь царила пышная золотая осень. Старые канадские клёны будто бы были погружены в дремотное солнечное облако, в просвеченной насквозь лимонной сердцевине которого темнели их стволы и прихотливые рисунки ветвей. Рядом с клёнами свежо розовели прихваченные первым морозцем, курчавые, как головы цветной капусты, яблони, соком исходили оранжевые, словно тыквы, боярышники и баклажанного цвета рябины, густо обсыпанные тёмно-красными гроздьями ягод – всё было спело и пышно и напоминало плодовые и цветочные горы, высоко наваленные на прилавки осенних базаров. А сейчас, увы, от былого великолепия осталась одна только бурая слякоть у нас под ногами и голые, жмущиеся друг к другу от холода одинокие стволы.

      – Я, кажется, иначе совершенно устроен, чем ты, – с каким-то воодушевлением рассказывал слегка захмелевший Замша, и парок выходил у него изо рта. – С одной стороны, я часть всей той глупости, которая называется половыми отношениями. Потому что ведь, согласись, глупо выглядят со стороны эти жалкие механические движенья! В них же ничего нет человеческого. Туда-сюда, туда-сюда, как какой-нибудь заведённый поршень в машине. Просто реализуется заложенная программа.

      Слушая его, я наблюдал за тем, как осенний двор пересекала молодая женщина в коротком бежевом пальто. Цоканье её каблуков вспугнуло воробьёв, и они взметнулись лёгкою серою стайкой. Её длинные сильные ноги, будто ножницы, энергичными взмахами резали воздух.

      – Я сам принадлежу к агрессивному полу, я по эту сторону черты, в стаде задиристых самцов, – доносился до меня взволнованный голос Замши, – но при этом я не вожак, не альфа-зверь. Мне природа будто не додала агрессивности,

Скачать книгу