LITMIR.BIZ

      Российский социолог Н. М. Михайловский (1842—1904) дал такую характеристику своим современникам: «Разночинец не мог довольствоваться общими категориями цивилизации, из которых выходили люди сороковых годов. Он ценил их лишь по отношению к народу, и благо последнего было для него таким же критерием, каким для людей сороковых годов были отвлеченные категории цивилизации… Разночинец чувствовал, а часто даже и понимал, что процесс цивилизации, разумеемой в виде отвлеченных и общих категорий, совершается на счет народа, что водворение этих общих категорий подает народу камень вместо куска хлеба… Разночинец, именно, принес с собой новую точку зрения на вещи, которая состояла в подчинении общих категорий цивилизации идее народа. Но в тесной связи с пришествием разночинца находилось появление другого общественного элемента, сначала игравшего лишь подчиненную роль, а впоследствии овладевшего всей сценой. Я разумею кающихся дворян… тут были налицо все характеристические признаки сектантов: искренность, формализм, фанатизм, замкнутость, строгая, но узкая логичность…

      Секта кающихся дворян образовалась таким образом. Когда бездна крепостничества всего старого строя русской жизни развернулась во всем своем ужасающем безобразии, в обществе явилась непреодолимая потребность самообругания, самонаказания, покаяния. С течением времени эта потребность удовлетворилась в большинстве и замерла. Но осталась группа людей, по преимуществу молодых, из тех, которые в прежнее время жили бы у себя по деревням, как и отцы их, служили бы в полках и канцеляриях, но которые теперь сосредоточили все свои помыслы на выработке правил личного поведения: как жить свято? Много труда расходовалось на уяснение мельчайших подробностей святой жизни, много искренности и самопожертвования сказалось в следовании этим правилам… Микроскопические детали кодекса разрабатывались с педантичной тщательностью: как жить, чем жить, с кем жить, как с кем обращаться, как есть, спать, пить, как учиться, чему учиться и т. д. Все было смерено и взвешено. Таков был характер секты кающихся дворян. Разночинец же, вообще говоря, не был склонен к такому формализму. Да оно и понятно: …жизнь и без того наваляла на него целую гору всяких тяжестей… он ни за собой, ни за близкими своими не чувствовал того греха, в котором каялись сектанты, когда его «дед землю пахал»…

      «Новые женщины» представляют собой часть кающихся дворян, и характеристика последних есть вместе с тем и их характеристика… Зароненная им в душу хорошей книгой или хорошим человеком искра Божия раздувается в них в целый пожар, который сжигает все, чему они поклонялись. Их манит к себе наука, труд, святая жизнь. Они преодолевают страшные препятствия в виде рутинного общественного мнения, семейного деспотизма, насмешек…» [Михайловский, с. 638, 647—648, 652].