ТОП просматриваемых книг сайта:
Помпадуры и помпадурши. Михаил Салтыков-Щедрин
Читать онлайн.Название Помпадуры и помпадурши
Год выпуска 1873
isbn 978-5-699-31293-1
Автор произведения Михаил Салтыков-Щедрин
Жанр Классическая проза
Издательство Паблик на Литресе
В другой раз, на балу, он долгое время стоял молча подле нее и вдруг проглаголал:
– Как бы я желал, чтобы в вашем доме случился пожар!
– На что ж это вам? – изумилась Надежда Петровна.
– Так! Я бы… я бы собственноручно вас вынес из пламени!
В третий раз он ее спросил:
– Вы когда-нибудь целуете вашего Бламанже?
– Зачем вам?
– Хочу знать!
– Не слишком ли вы любопытны?
– Хочу знать!
– Н-не… иногда…
– Отлично! а знаете ли вы, что ваш Бламанже на скорохода похож?
В четвертый раз он накинулся на Бламанже и начал его целовать.
– Что вы делаете? – испугалась Надежда Петровна.
– Целую.
– Да перестаньте же! разве не видите, что он весь посинел?
– Целую! – повторял он, обнаруживая какое-то неестественное ожесточение.
Вообще действия его были не только нерешительны, но и загадочны. Иногда он возьмет Надежду Петровну за руку, держит ее, гладит и вдруг как-то так нелепо рванет, что она даже вскрикнет; иногда вскочит со стула словно ужаленный, схватит фуражку и, не говоря ни слова, удерет в губернское правление. Одним словом, были все признаки; недоставало одного: словесности.
Надежде Петровне показалось, что его стесняет портрет старого помпадура! Его сняли со стола и повесили на стену. Но и оттуда он как будто бы примечал. Тогда надворный советник Бламанже предложил перенести его, как личного своего друга, в свою комнату. Надежда Петровна задумалась, вздохнула… и согласилась.
Не надо думать, однако, чтобы новый помпадур был человек холостой; нет, он был женат и имел детей; но жена его только и делала, что с утра до вечера ела печатные пряники. Это зрелище до такой степени истерзало его, что он с горя чуть-чуть не погрузился в чтение недоимочных реестров. Но и это занятие представляло слишком мало пищи для ума и сердца, чтобы наполнить помпадурову жизнь. Он стал ходить в губернское правление и тосковать.
Между тем зимний сезон окончился; наступил пост, пахнуло весной. Надежда Петровна чувствовала, как грудь ее млела и закипала. Чтобы угомонить наплыв жизни, она по целым часам выстаивала перед открытою форточкой, вдыхая влажный воздух, и выхаживала десятки верст, бесстрашно проникая в самые глухие закоулки города. Усталая, полуразбитая возвращалась она домой, опускалась на кушетку и закрывала глаза. Тяжелая, беспокойная дремота на короткое время оковывала ее члены, и целые сотни помпадуров вереницею проходили перед ее умственными взорами. Тут были всякие: и с усами и без усов, и белокурые и брюнеты, и с бородавками и без бородавок, и высокоствольные и низкоствольные; но – увы! – между ними не было одного – не было нового помпадура! Что-то странное произошло с ним: он не только перестал прохаживаться под ее окнами, но даже как будто избегал встречи с нею. Так-таки вдруг