LITMIR.BIZ

      В тоске стоял в какой-то позе странной,

      Качаясь, человек. Он не был пьян,

      Он вглядывался в звёзды.

      За кораблём плыл небосвод,

      И растекались волны,

      Достичь желая разных стран.

      Быть может лишь одной, ему желанной.

      Не сожалел он о прошедшем. Годы

      Не угнетали. Груз не тяжек свой.

      С седой и непокрытой головой

      В вечернее он небо углублялся

      Взыскующим и напряженным зреньем.

      Быть может он молился, чтоб Всевышний

      Ему в сей миг да ниспослал удачу,

      А может быть, он рассуждал иначе,

      Что на земле один остался, лишний,

      Но проявляет в этом он терпенье,

      Страданья всё ж желая позабыть.

      Корабль продолжал по волнам плыть,

      Морские волны жизни волнам

      Могут быть сродни,

      То бурны, а то ласковы они,

      Что утешало странного пришельца.

      Они беспечно устремлялись в да́ли,

      Быть может беды отвести от близких

      И от друзей хотел он. Мы не знали,

      Но склонялся низко

      На скользкой палубе вечерней корабля.

      Кружилась горизонтом близкая земля

      И дружелюбно звёзды чуть мерцали.

      Не служили прадеды мои

      В красной коннице,

      Пронеслись над ними те бои

      За околицей.

      Да и в Добровольческую не ходили,

      Хоть на «щирой» Украйне жили,

      Но казаками усердно служили,

      Да впрягались по части ямщицкой,

      И кузнецкой, лошадей треножили,

      Пили горькую, да в станицах

      Семьи множили, годы прожили.

      А другие жили в Черкизово,

      Запрягали тройки по утрене,

      Приняв браги в опохмелие,

      Чтобы не было с утра муторно,

      Брали вожжи в руки умелые.

      Только в годы с лет тех бывших

      Поговорку эту знай,

      Хоть шептались, словно мыши,

      Но цветистым был охай:

      «Эй, побойтесь Бога, ироды,

      Не терзай народ, блядь деникинская,

      Окропил Русь кровавый дождичек,

      Шлёпнет их наган, чиркнет ножичек».

      И была эта присказка,

      Что познал её я с измальства.

      Годы были пятидесятые,

      Последние годы Ирода,

      Кривилась страна распятая,

      Дымилась, гулагами сжатая,

      А вольную жизнь треклятые

      Давно коммунисты стырили.

      Некто жил в высокой башне

      Возле самого Кремля,

      И над ним алели звёзды

      Красным светом октября.

      Там барсучьей подлой сапой

      Власть присвоил он себе,

      Шевелил трёхпалой лапой,

      Пир справляя на беде.

      Цвел злодей с рецидивистом

      В дальних тёмных лагерях,

      Правым-левым

Скачать книгу