LITMIR.BIZ

Скачать книгу

отрекшихся от мирской жизни монахов, а воинская часть, или даже бастион, оберегавший дорогу к городу. Огромные окна сейчас были заделаны кирпичом, не удивительно, что войска ГПУ так долго не могли взять его. Оставалось только убедиться, какой надежной была кладка.

      Из-за стены доносилось пение монахов.

      Маленькая дверь в воротах со скрипом открылась, и на ее пороге показался полный инок в черной рясе.

      – А это ты, Егор, – проговорил он, узнав Тимофеевича.

      – Я батюшка.

      – А это кто с тобой?

      – Семен Федорович Костомаров, – бывший сначала белый офицер, потом красный комдив, – представился Щукин, и поклонился.

      Монах сначала поморщился, потом плюнул и перекрестился.

      – И зачем пожаловал, сей отрок в нашу обитель? – спросил он, с издевкой.

      – Грехи замолить отче. Больно уж много на моих руках крови. И немецкой и нашей русской. Не могу я отче больше жить так, – забормотал Семен Федорович, пытаясь играть более правдоподобно.

      – Ну, раз решил грехи замолить, так будь добр зайти. Извини, обильного питания предложить не сможем. Сами вот уже, поди, второй год еле концы с концами сводим.

      От удивления, которое возникло, когда Щукин оказался за стенами, Семен чуть не упал. Он перекрестился и вновь вдохнул в себя воздух. Теперь уже воздух монастыря. Такой же чистый, как и тот в поименной низине, правда теперь с запахом ладана и мира.

      Несколько монахов слонялись по двору. Мимо пробежал парнишка лет восемнадцати, облаченный в рясу, и скрылся в дверях центрального храма.

      – Ты уж, Семен Федорович, – проговорил инок, – не обижайся, но спросить я тебя обязан. Небось, считаешь религию – опиумом?

      – Если бы я так считал не пришел бы в храм, – парировал Щукин, – нет что-что, а покаяться всегда нужно. Я ведь убивал на войне не ради удовлетворения и низменных чувств. Просто выхода у меня другого не было. Или я, или они.

      – Защита отечества от иноземцев это не грех, сын мой, – вздохнул батюшка, – а вот смерть братьев своих христиан, славянин – это, пожалуй, большой грех. Но грех этот не твой. Грех это тех, кто религию опиумом именует. Ну, да ладно, ступай в келью.

      И увидев озадаченное лицо гостя – улыбнулся. Окриком подозвал мальчонку, что шнырял у ворот, и велел тому отвести путника в келью.

      – Яко, любой человек имеет право на отдых, – проговорил он, потом повернулся к Егору Тимофеевичу и спросил:

      – Что ты, Егор, привез от сестры игумена?

      Тот полез за пазуху и извлек оттуда голубой конверт.

      – Так-так, – донесся до Щукина голос монаха.

      Парнишка открыл дверь и впустил Семена Федоровича в маленькую келью, предназначенную для одного человека. Закрыл дверь и убежал.

      Щукин прислушался к удаляющимся шагам монашка. Оглядев помещение, вздохнул. Представил, что придется провести здесь остатки жизни – стало грустно. Одиночная камера. Убранство простенькое: деревянная

Скачать книгу