LITMIR.BIZ

      Положим, даже не пьяны,

      и чтим святую матерь мы —

      но ведь отсутствие вины

      не избавляет от тюрьмы.

      Зато ништяк – пить натощак.

      Но нету – заглянул в общак.

      Шучу – почти один. И пусть —

      сам прикуплю и сам напьюсь.

      Я думал, у меня есть сыр —

      но нету. Город зол и сыр.

      Не выйду – за окном гроза

      (гроза – когда шумит в глаза).

      Вот что-то есть – так кто-то съест

      (я о продуктах – не минет).

      Соседской Муськи тоже нет —

      она уехала на съезд.

      К ней заходил какой-то друг —

      она заколосилась вдруг.

      Беременность – по-женски так…

      А где ж элементарный такт?

      Мы не были обречены —

      поскольку не обручены.

      И всё же – прежде чем носить,

      ведь можно было и спросить…

      Кто там беснуется у водоёма —

      ближе к воде?

      Где предрассветная милая дрёма?

      Звуки везде,

      словно готовясь к последнему бою,

      льют про запас…

      Это не удочка – то что с собою, —

      а контрабас.

      Предупреждали его, убеждали —

      мимо ушей…

      И досаждали – в дальние дали

      гнали взашей,

      чтоб успокоился долгой дорогой,

      но – за порог,

      и понемногу, тропкой пологой,

      переволок…

      Вынес на пересечённую местность:

      жизнь – карнавал.

      Тоже мне поза: поставить в известность —

      он там бывал.

      И к водоёму, подальше от сглаза,

      не на вокзал…

      Вышли мы из обезьяньего джаза —

      Дарвин сказал.

      Раньше было так: спокойно спится —

      разве иногда приснится баба…

      А теперь всё чаще стала сниться

      мне война локального масштаба.

      То ли слишком жёсткая подушка,

      то ли это подступает старость…

      А невдалеке воркует пушка…

      Пушка-пушка, сколько мне осталось?