Скачать книгу

иконописный» столяра отражается в «иконописном, будто с иконы сошедшем, старце» Еропегине. В действительности иконописность эта мнимая у обоих: в лице столяра Дарьяльский заметил-таки «смесь свинописи с иконописью», о Еропегине сказано сразу: «имел смрадную душонку».

      Кроме того, Белый пишет, что лик Луки Силыча отражал душу Фёклы Матвеевны, тогда как её неприглядная внешность была выражением отвратительной сущности самого купца, и это значит, что душа купчиха всё больше зависима от столяра.

      В связи со столяром в романе несколько раз возникает образ волка. Идущий из русского фольклора, он намекает на колдовские способности Кудеярова, поскольку «согласно с демонским характером колдунов, одно из главных их превращений есть превращение в волка…»[53]. Многочисленные аналогичные сравнения Дарьяльского и Ивана Огня говорят об их околдованности кудесником Кудеяровым, так как, «по русским поверьям, вовкулаки бывают двух родов: это или колдуны, принимающие звериный образ, или простые люди, превращенные в волков чарами колдовства»[54].

      Сходство в изображении Кудеярова и Дарьяльского, уже отмечавшееся исследователями,[55] также средство показать зачарованность главного героя столяром. Жертвой последнего Дарьяльский становится уже в самом начале романа – в тот миг, когда впервые на душе его пошли «разводы какие-то». Затем он надевает красную рубаху, и глаза его, прежде названные «черными», «с поволокой» (черные очи – деталь портрета баронессы Тодрабе-Граабен) становятся «зелеными угольями», как у Кудеярова. Здесь Белый использует приём, распространенный в народных сказаниях о превращении колдунами людей в оборотней и о возвращении таким жертвам-оборотням человеческого облика: «Как набрасывание мохнатой шкуры или пернатой сорочки… превращает человека зверем или птицею, так точно набрасывание людской одежды… должно возвращать оборотню образ и подобие человека»[56]. По мере изнашивания рубахи Дарьяльский постепенно избавляется от кудеяровских чар, а сняв рубаху, выходит из-под давления гипноза.

      То обстоятельство, что Кудеяров как бы отражается и в сектантах и в пострадавших от него, подсказывает мысль, что и голуби – жертвы столяра. Многочисленные сравнения Кудеярова с пауком приобретают в связи с этим дополнительный смысл: если столяр паук, то Матрёна, Петр, купчиха Еропегина и другие сектанты – мухи, попавшие в его сети: «паутина, вся невидимая, ставшая видимой на мгновение, уже потухла, дрябло повисла – будто и нет её; но она висит; всякий, входящий в избу, о нее спотыкается, в нее запутается, и её за собой, уходя, потащит домой из избы; а коли у него есть жена, запутается и жена…».

      Потерявший по вступлении в секту не только способность думать, но и собственную волю, человек превращается в средство для достижения чужих целей. Личности в кудеяровской секте нет места, личное начало безжалостно стирается столяром. В описании то одного, то другого голубя начинает звучать мотив смерти: Матрёна – «зеленый труп»; Аннушка-Голубятня, «бледная, как смерть», летает «бескровным

Скачать книгу


<p>53</p>

Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. – Т. 2. – С. 527.

<p>54</p>

Афанасьев А.Н. Указ. соч. – С. 530.

<p>55</p>

«Имя Дарьяльского, Петр, и такие признаки, как красная рубаха и “глаза-уголья”, прожигающие душу, представляют собой цитатные мотивы, извлеченные из “Страшной мести”, где они характеризуют колдуна»; «… в функции колдуна здесь выступает глава секты Кудеяров, с теми же признаками “красной рубахи” и страшных глаз» (Паперный В.М. А. Белый и Гоголь. – Ст. 2 // Уч. записки Тартуского университета. – Вып. 620. – Тарту, 1983. – С. 88, 89.

<p>56</p>

Афанасьев А.Н. Указ. соч. – С. 547.