LITMIR.BIZ

      Брошь не украсят мои вензеля, —

      Плащ поправляет Овидий.

      В зеркало смотрит поэт на себя —

      Тело обрюзгшее видит.

      Поры, морщины, щетина, почти

      Белый над темечком локон.

      Прячут за треснувшей линзой очки

      Хитрое, карее око.

      Дряблая кожа, сухое мясцо,

      Нос, как гнилушка, помятый.

      С лысины желтой сползли на лицо

      Точки, пигментные пятна.

      Века короткого грубый помол,

      Крови рисунок подробный.

      На переправе за что тут обол

      Клянчить привычно Харону?

      Ведь не за грубый рубец и ожог?

      Ведь не за родинку? Разве

      Что за тоскливые флейты, рожок

      Гулкий, что сам себя дразнит!

      Строгие гимны, торжественный стих,

      Песни для черни и знати.

      Боги великие, кто ты из них?

      Равновеликий создатель!

      Грусть вековая, тоска без причин,

      Слово мое ждет ответа.

      В соснах вечерних протяжно звучит

      Светлая музыка лета.

      Не Родина выжжено увеличительным

      Стеклом на фанере ворот,

      А бранное слово и кличка учителя,

      Влепившего неуд за год.

      Начало каникул, турбаза, товарищи,

      На удочку пойманный лещ.

      Не громкая речь, а сплошная татарщина,

      Рекою пропахшая вещь.

      Пейзаж полыхает с лосями и лисами,

      Полоска посадки горит.

      В стволах заблудился диктант недописанный,

      Пастух распустил алфавит.

      Бодается с грушей корова рогатая,

      Багрянец окрасил бока.

      Вот-вот расползется полоска закатная,

      Загад не бывает богат…

      Ликует звезда над раскрывшимся куполом,

      Отец вспоминает про чай,

      И дедушка, очередную откупорив,

      Отпил и умножил печаль.

      Говорят, но порою и время не лечит,

      И любовь не спасает от новых разлук.

      Но становятся жизнью привычные вещи,

      И к словам возвращается искренний звук.

      Собираясь в саду с каждым годом все реже,

      Мы болтает о вычурном слоге твоем.

      Выбираем из бежевой миски черешню,

      И блестящие косточки в траву плюем.

      Взяв высокую ноту, на пыльную землю

      Опускаюсь устало и пробую жить.

      Чтобы годы спустя, как мазнею музейной,

      Долгим эхом тебя, друг мой, заворожить.

      Разбираюсь теперь, и киваю послушно.

      От утрат и ударов на сердце легко.

      Погибая здесь, как на подлодке в воздушном

      Пузыре, не жалею, что стал моряком.

      Прижимает дитя Богородица,

      И святые в шеренгах стоят.

      Кто теперь о тебе позаботиться?

      Кто в печали утешит тебя?

      Под

Скачать книгу