LITMIR.BIZ

      Храм у подножия Парнаса —

      епархия дельфийских пифий.

      Храм сына Зевса – Аполлона.

      Доисторические расы

      историю творили, мифы,

      и жили по своим законам.

      По Ницше, буйный бог Дионис

      в кругу сатиров и вакханок;

      где фаллос – символ плодородья;

      со смыслами не церемонясь,

      инстинктам расширяя рамки,

      бал правящий в своих угодьях,

      стал антитезой Аполлона,

      чей культ непререкаем в Дельфах

      средь родовых аристократов.

      Огонь сбегал с парнасских склонов

      психоделического шлейфа

      дионисийского разврата.

      В Палладе просыпалась жалость.

      Акропль хранил свет Парфенона,

      отображённый свет, небесный.

      Богиня мудро улыбалась,

      и, гладя девственное лоно,

      вновь снаряжала в путь Гермеса.

      Народ, приученный к тому,

      чтоб целовать тирану руку.

      Порядок – высшая наука —

      дан осторожному уму.

      Квасной патриотизм порукой —

      и обойдем суму, тюрьму.

      Штандарт державный нежным звуком

      внушает: «Верь мне одному!»

      Но там, где правит раболепство,

      где каждый орган – орган слуха,

      вдруг видят с горней высоты:

      взрыв назревает по соседству,

      и человеческого духа

      примеры редкой красоты.

      1

      Ты сытый и обутый.

      Куда тебя влечет?

      Ты алчешь мякоть фрукта,

      сорвав запретный плод.

      Кто там кричит: «О нравы!»

      При чем твой смирный нрав,

      ты верный сын державы,

      и ты, конечно, прав.

      2

      Порталы пантеона

      то бросят в жар, то в холод.

      На знамени Маммона,

      а раньше – серп и молот.

      Сквозь рыночные жерла

      к нам подползает голод.

      Какие еще жертвы

      ждет кровожадный МОлох?

      3

      …И губы обметало

      у страждущих ответ

      расплавленным металлом

      взорвавшихся планет.

      И я ответ взыскую,

      насквозь изрешечен,

      вертя турель вслепую

      распавшихся времен.

      Но солнце вмиг пробило

      студенистую рань.

      Горящею просвирой

      мне обожгло гортань.

      Ну, с мертвой точки сдвинься

      в слепом круженье дня.

      В священном триединстве

      он смотрит на меня.

      Я верю, очень скоро —

      отныне навсегда —

      на трепетных просторах

      взойдет Его звезда.

      Взойдет Его соцветье

      на солнечной меже

      в конце

Скачать книгу