Хрущев. Смутьян в Кремле - Юрий Васильевич Емельянов

Скачать книгу

с завода после острого конфликта. Его давно бросила жена, которая уехала с дочкой в Бельгию. По существовавшим прежде литературным схемам такой персонаж мог стать скорее отрицательным, чем положительным героем. Но в повести новатор Соколовский противостоит консерватору Журавлеву. Если Журавлев не доверяет таким, как Шерер, то Соколовский влюбляется в Шерер. Если Журавлев любит читать "Крокодил" и разгадывать кроссворды в "Огоньке", то Соколовского интересует какими красками рисовал Леонардо да Винчи и какие скульптуры характерны для китайской династии Тан. Соколовский наиболее последовательно обличает Журавлева и в его уста писатель вкладывает свои размышления о современных задачах страны и о том, как мешают их исполнению такие люди, как Журавлев: "Нужны другие люди… Романтики нужны. Слишком крутой подъем, воздух редкий, гнилые легкие не выдерживают… Просвещать мало, нужно воспитывать чувства… Мы много занимались одной половиной человека, а другая стоит невозделанная. Получается: в избе черная половина… Помню, подростком я читал статью Горького, он писал, что нам нужен наш, советский гуманизм. Слово как-то исчезло, а задача осталась. Пора за это взяться…"

      Романтика "оттепели" имела свои позитивные идеалы в досталинском прошлом страны. Кожинов справедливо обращал внимание на "целый поток тогдашних фильмов о революционном прошлом… В этих фильмах… собственно революционное – досталинское – время представало… в сугубо романтизированном виде, как время свободного жизнетворчества – и общенародного, и личного, – как эпохи, о которой можно затосковать – оказаться бы, мол, мне там, среди этих живущих полной жизнью людей".

      Мало, кто задумывался в то время о том, что всякое романтическое прочтение прошлого, содержит в себе не только протест против косности сегодняшней жизни, но и связано с бегством от реальных проблем настоящего в ушедшее прошлое. Парадоксальным, но закономерным образом революционный романтизм нередко носит черты реакционности. Революционный романтизм "оттепели", разрушая многие несправедливости и нелепости, накопившиеся за десятилетия советской власти, вместе с тем перечеркивал исторический опыт, накопленный до ХХ съезда. И в эренбурговской повести, и в хрущевской "оттепели" прежние герои-фронтовики и самоотверженные труженники, вроде Журавлева, превращались в злодеев, если они не были "романтиками" нового времени. Между тем внимательное изучение предшествовавшего исторического опыта позволило бы справедливо оценить огромные возможности, заложенные в советском обществе, и, одновременно, увидеть его уязвимые места, которые отнюдь не сводились к особенностям личного характера Сталина. Внимательное изучение этого опыта позволило бы обратиться к проблемам настоящего на основе глубокого понимания законов развития советского общества, а не путем возвращения к уже отвергнутой историей романтике первых революционных лет.

      В то же время послесъездовская романтизация первых революционных лет неизбежно

Скачать книгу