ТОП просматриваемых книг сайта:
Я: женский род, настоящее время. Сборник рассказов. Гореликова
Читать онлайн.Название Я: женский род, настоящее время. Сборник рассказов
Год выпуска 0
isbn 9785448397950
Автор произведения Гореликова
Жанр Современная русская литература
Издательство Издательские решения
– Какая пенсия? – удивилась она, – тебе шестьдесят два года!
– Ранняя.
Она перепугалась окончательно.
– Ты что-то от меня скрываешь? Ты болен?
– Я прекрасно себя чувствую, – терпеливо сказал он, – мне предвожили раннюю пенсию, и я согвасился. Доработаю учебный год и все.
Она смотрела на него в ужасе:
– Ты с ума сошел, да? Нам еще пять лет дом выплачивать! И за Аркашу платить!
– На опвату дома хватит, – сказал он, – я посчитал. А Аркаша будет хорошо учиться и повучит стипендию.
– То есть, если не Бабаян, то тебе плевать! И как ты мог не посоветоваться?
Он ответил не сразу, некоторое время сидел молча, делая ртом какие-то рыбьи движения, а потом сказал:
– Лилик, я больше не могу.
Он никогда не называл ее Лилик – Лилька, Бевоснежка, Принчипесса, в последние годы Хозяюшка, но никогда Лилик. Так ее называл папа. Впервые за все эти годы ей пришло в голову, что папа всего на четыре года старше Миши. И вот уже шесть лет на пенсии.
Как раз с матерью он теперь говорил часто и охотно, а Лиля злилась: надо же, какая внезапная любовь – и что он там обещает, они так же поедут к ней, как поехали в Лондон. И главное, она все это организовала – и она же и расплачивается! Он всегда был сдержанным человеком, но в нем чувствовался скрытый огонь, который прорывался наружу в музыке – и в постели. Теперь не было ни того ни другого. Она погнала его к врачу – но врач сказал, все в порядке, нормальные возрастные изменения. И на том спасибо.
Денег не хватало, старые запасы таяли. Аркаше действительно дали стипендию – но жилье, питание, транспорт! А если ураган, болезнь, мало ли что?
Лиля пошла к Питеру просить больше часов. Тот удивился, зная ее разборчивость, но пожал плечами и стал направлять к ней новых учеников – но каких! Капризных, ленивых – и тупых, тупых, тупых! Если с линеечки на междулинеечку, втолковывала она, то следующая нота, а с линеечки на линеечку – через одну. Понятно? Да. Через неделю все сначала.
В конце концов она плюнула и стала писать им ноты буквами. Американцев, поняла она, совершенно не колышет, каким образом их чадо выучило песенку, лишь бы в конце года оно, нарядное и снимаемое дорогущей камерой, село за рояль и пару раз тренькнуло по клавишам – бедная Мари, бедный, бедный Миша!
Но когда она, отупевшая, приходила домой, где он сидел в халате и слушал концерты Моцарта, жалость испарялась.
– Хоть бы посуду помыл! – кричала она.
Он тут же поднимался и покладисто шел мыть посуду, а она уходила в спальню, наплевав на ужин и сердясь на себя, потому что не могла же она сказать ему, что дело вовсе не в посуде, а в Моцарте. Его концерты слишком безмятежны, за них можно ухватиться, как за воздушный шарик, и улететь от счетов, налоговых деклараций и починки машин, уплыть, оставив ее одну поддерживать огонь. Миша приходил, потягивался, целовал ее в щечку