LITMIR.BIZ

      Перепуганная Светка нашарила в кармане горстку российской, из двадцать первого века, мелочи и швырнула под ноги попрошайкам. Те немедленно кинулись к добыче и принялись подбирать заветные монетки. Кому не досталось подачки, принялись мутузить более удачливых собратьев. Пользуясь тем, что противник временно отвлёкся, ребята выбрались из толпы и бросились бежать. На углу улицы, ведущей, как смутно помнил Сёмка, в Новый город, грелись на солнце рикши. Мальчик увлёк спутницу к одной из повозок – и вот они уже трясутся на жёсткой скамеечке, а впереди, между двумя тонкими жердинами-оглоблями, мелькают чёрные пятки китайца-возчика.

      – Куда ты велел везти? – поинтересовалась Светка, едва переведя дух. – А то я совсем уже запуталась – не понимаю, где мы!

      – На Этажерку, – отозвался Сёмка. Это была одна из немногих знакомых им местных достопримечательностей – небольшой бульвар в виде ряда спускающихся к морю террас; чахлые, голые в феврале деревца, грунтовые дорожки, разделённые травянистыми откосами, аккуратные скамеечки на гнутых железных ножках. Посреди этого парадиза ни к селу ни к городу торчали покосившиеся телеграфные столбы, увенчанные гроздьями фарфоровых изоляторов.

      От Галины ребята узнали, что Этажерка служит своего рода центром вечерней светской жизни Порт-Артура. Девочка не раз, и с изрядным неудовольствием упоминала, что гимназическое начальство строго-настрого запрещает ученицам посещать Этажерку. Особо возмущало Галину распоряжение городского полицмейстера, согласно которому городовым предписывалось отлавливать юных «нарушительниц». Распоряжение это было отдано по личному настоянию Стессельши, супруги генерал-губернатора Стесселя, дамы строгих нравов.

      «Как бы не попасться какому-нибудь ревнителю порядка, – запоздало подумал Сёмка. – Юбка-то у Светки гимназическая. Но, кажется, Галина упоминала, что запрет действует только в вечерние часы, когда Этажерка наполняется фланирующими парочками, офицерами и дамами местного „полусвета“. Кстати, надо заодно выяснить, что это значит – „полусвет“. Видимо, что-то не очень лестное, если судить по тому, какую гримаску скорчила Галина…»

      Порт-Артур оказался совсем маленьким городом – особенно по меркам их родного двадцать первого века. Он притулился между громадой Ляотешаня и полукольцом высоких лесистых сопок. Почти пополам Артур разрезал Внутренний рейд. С одной стороны раскинулся Старый город – беспорядочное месиво китайских лачуг – фанз – и европейских домов. За рейдом, укутанным дымами эскадры, лежал Новый город – чисто европейский, с широкими, правильно расчерченными улицами. Главным украшением Артура служил дворец наместника Алексеева – вполне петербургское здание с вычурным фасадом и богатой кованой оградой.