Скачать книгу

его траур принял драматическую, физическую форму. Боясь порывов страсти со стороны охваченного горем Виктора, родители Адели увезли ее к родственникам в Дру на границе с Нормандией. Поездка в карете стоила 25 франков, что было огромной суммой для Виктора в то время, пока он приходил в себя. Неделю спустя, 20 июля 1821 года, Адель с изум лением увидела своего «мужа» в Дру. Гюго прошагал 50 миль пешком, «под палящим солнцем, по дорогам без намека на тень», «бесстыдно» заглядывая в проезжающие кареты и «доказав, что для путешествий можно пользоваться и ногами»{248}. Искупавшись в реке, он направился в «Отель Паради» и написал осторожное письмо г-ну Фуше, в котором намекал на чрезвычайные обстоятельства. Он случайно оказался в Дру «в поисках друидических памятников».

      «С моей стороны будет нечестно, если я не признаюсь, что нежданная встреча с вашей дочерью доставила мне огромную радость. Я не боюсь говорить открыто: я люблю ее всем сердцем, и в моем полном одиночестве и глубоком горе только мысль о ней еще способна доставить мне счастье.

      Вам известно, с какой искренностью и полной преданностью я имею честь оставаться

      Вашим покорным слугой

Виктором М. Гюго»{249}.

      Фуше, надо отдать ему должное, был глубоко тронут: для человека, который провел большую часть жизни в кресле, пеший путь в 50 миль – огромное расстояние. Впоследствии Виктору позволят жить в летнем доме, который снимала семья Фуше в Жантийи. Как того требовали приличия, его поселили в самой живописной части имения – в башне XV века, откуда открывался вид на окрестности во всех направлениях. Хозяйка имения нанимала работников из близлежащего сумасшедшего дома, Бисетра. И вот, пока какой-то замкнутый безумец переворачивал дерн в саду, Гюго сидел наверху, в своей башне, и сочинял готические оды. «В башне, нависшей над горными пиками, живет Вертиго, / Жестокий и любопытный карлик… / Он бросает бедных путников хищникам в пропасть»{250}.

      Переписка с Аделью перешла в новую фазу: оба планировали неофициальный, не допускающий перемен брачный контракт, который предшествует письменному соглашению. Адель беспокоилась из-за его неопытности и, следовательно, будущей неверности. Поводом для битвы стал еще не остывший труп госпожи Гюго: Адель еще страдала от ее нескрываемого презрения, и Виктор признавал, что мать пыталась отговорить его от брака с любимой и «отравить» его «радостями тщеславия» и «искушенными развлечениями», забывая «– бедная мама! – что она сама посеяла в моем сердце презрение к миру и насмешку над ложной гордостью»{251}. Едва помирившись, они снова ссорились. Виктор обвинял Адель в том, что ее чувства сродни «своего рода состраданию», «привычке, может быть, даже дружбе, но не любви»{252}. Она в ответ указывала на его собственную непредсказуемую холодность. Влюбленность понемногу проходила, но Гюго уже наслаждался мыслями о близости семейной жизни и о том, как будет посвящен в «маленькие тайны» Адели. Он будет лелеять ее во время ее ежемесячного

Скачать книгу


<p>248</p>

Письмо Виньи 20 июля 1821: Corr., I, 327.

<p>249</p>

20 июля 1821: CF, I, 162–163.

<p>250</p>

‘La Chauve-souris’, Odes et Ballades.

<p>251</p>

CF, I, 366.

<p>252</p>

CF, I, 470.