LITMIR.BIZ

      Светить, увы, не получилось

      в моей судьбе твоим очам.

      Мы в главном не договорились,

      так что ж – теперь – по мелочам.

      Снега январские дымились,

      влетали в комнаты, урча.

      О главном не договорились,

      так что ж – теперь – о мелочах.

      Порой хотелось память выгрызть,

      что мучает, кровоточа.

      О главном не договорились,

      что спорили о мелочах?

      Любовь? Была ли? Растворилась

      в поспешных клятвах и речах.

      О счастье не договорились…

      Поговорим о мелочах.

      Не оставляй меня одну

      в такую замять ледяную,

      я, фотокарточку целуя,

      тебя губами притяну.

      Не оставляй меня одну!

      В такую замять ледяную

      сковал немилосердно снег

      суставы обмелевших рек,

      и пешеход бредет вслепую.

      В такую замять ледяную.

      Я фотокарточку целую,

      и глянец мои губы жжет.

      Кто б ни был рядом – он не тот,

      которого, к другим ревнуя,

      я фотокарточку целую.

      Тебя губами притяну

      холодными для всех отныне.

      К ним примерзает твое имя.

      Где б ни был – через всю страну

      тебя губами притяну.

      Не оставляй меня одну!

      Я ручку перьевую заряжу

      чернилами

      и кровь в ней голубая,

      сочится там, куда я укажу,

      над строчками вперёд не забегая.

      Сквозь солнечной артерии нору,

      по вздыбленным, отводам и коленам,

      кровь мыслью продвигается к перу

      с чернилами смешавшись постепенно.

      Я донор, для рифмованной строки

      при капельном прямом переливанье,

      как пчёлы пьют нектар сквозь хоботки,

      сосёт строка – настой переживаний.

      Мысль изречённая есть – ложь

      и мысль

      назад, струясь по капиллярам,

      по венам продвигается сквозь дрожь,

      грозя инфаркта болевым ударом.

      Под капельницей утренней зари,

      когда она лесной малиной дышит,

      поют поэты, словно глухари

      и в этот миг опасности не слышат.

      Прозрачный колер парафина,

      как удушающий лосьон,

      на лица заревом жасмина,

      до снятья слепка нанесён.

      Гипс бликов на вине замешан.

      Не видно губ, ноздрей и глаз, —

      всё – месиво,

      мужчин от женщин

      не отличили б мы сейчас.

      Здесь копотью свечных огарков

      прописывает ночь холсты

      и мы стоим под неба аркой,

      кладя на грудь крестом персты.

      Гипс подсыхает. Можно слепок,

      постукивая,

Скачать книгу