Три поколения. Художественная автобиография (первая половина ХХ века) - Гавриил Яковлевич Кротов

Скачать книгу

углубившись в чтение. Не заметил он графа, книга целиком захватила его. Граф увидел, что Яков читает книгу Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра».

      – Пан понимает, что тут написано?

      – Нет, ваше сиятельство, не понимаю.

      – Так ты бы взял вон сказки.

      – Не в этом дело. Смысл книги я понимаю, но не понимаю, как можно в книге писать такое. Книга хорошему учить должна, людей добрыми делать, дикость-зверство уничтожать, а здесь что сказано-то: дал мне бог силу, так все для тебя не люди. Или эта книга не для нас писана, а в секрете таится, для тех, кто людям жизни не даёт?

      – Ах, вот ты о чём. Да, дружок, трудно понять это нормальному человеку. Эту книгу сумасшедший писал, но кажется, умные люди его больше слушают, чем Льва Толстого.

      – А мне кажется, что граф Толстой в другую крайность впадает. Он дорогу расчищает вот этим белокурым бестиям, сверхчеловекам. А душа-то у всех одинакова. Всем воли да жизни хочется. Красоты, жизни да радости. Вот господин Некрасов разве не правильно пишет?

      Так разговорились граф и столяр. Темно стало в комнате, перешли в кабинет. На прощание граф дал Якову несколько книг и разрешил ему пользоваться библиотекой. В библиотеке графа Яков впервые узнал про словарь иностранных слов и энциклопедию – ключ к пониманию книг.

      Частенько Яков оставался у графа, и они обсуждали прочитанное. Яков показал графу свою тетрадь, в которую он выписывал лучшие стихотворения и афоризмы, наивные по содержанию, но полные горячей веры в лучшее:

      Иди к обиженным,

      Иди к униженным,

      По их стопам.

      Где горе слышатся,

      Где тяжко дышится,

      Будь первым там.

      Или:

      Вода стоячая гниёт,

      Железо ржавеет без дела,

      И так же пропадёт и тот,

      Чью душу лень и праздность съела.

      Или:

      Наш век – амбар ростовщика,

      Куда всё сложено,

      Что ветхое и гнило.

      Собрало времени рука

      И в кучу ветхую сложила.

      Какой здесь понабросан хлам?

      Добра и зла увидишь кучу.

      То здесь валяются, то там:

      Куски стыда, обрывки чести,

      Клочки весёлости былой,

      Продажных мнений вороха

      И слова честного крупица,

      А где-то там, в сыром углу

      Кусочек правды на полу

      Лежит, завернутый в обмане.

      Несчастливое число

      Обе комнаты квартиры Клавдя держала в чистоте. Всё было убрано просто, но с любовью к cвоему гнёздышку. Бедность и нужда упорным трудом не допускались в дом Якова. А веселья и счастья было достаточно. Клавдя получила чудесный подарок, о котором она раньше не имела даже представления – швейную машину «Зингер», а полсотни открыток с рисунками Самокиш-Судковской украсили стены комнаты. Клавдя шила распашонки и пелёнки для ребёнка, и тоскливые вятские песни звучали теперь как-то бодрее и счастливее. Иногда Яков выполнял работу дома, и песни становились ещё веселее. Их

Скачать книгу