LITMIR.BIZ

Скачать книгу

про каких-то «аглов» и «пришедов». Рядом с Додиком стояла чем-то ужасно недовольная старушка. На каждую запинку Гака она тихо сплевывала: «Тьфу, нечистый!». Гак громко произнес: «И сказал Гдь… сказал Господь…» Старушка еще раз сплюнула и ушла. В первых рядах перед Гаком стояли две девушки в пестрых платочках и иногда тихонько хихикали. Гак багровел шеей, но глаз на них не поднимал. Потом, отчитав все положенное, он удалился за алтарную перегородку, а через полчаса, уже переодевшись, вышел к Додику во двор.

      «Не выходит! – объявил он. – Ну не дается мне этот язык, хоть ты тресни… И отец Георгий все время ругается. По шее мне сегодня дал… Ругается.»

      «Как ругается?» – изумился Додик.

      «Как-как, – огрызнулся Гак. – Громко. И по-библейски. Библейскими словами, в общем.»

      Но по его веселому виду понятно было, что слова отца Георгия его чем-то и радовали. Церковная жизнь понемногу затягивала. Вскоре он все-таки научился читать без запинки, о чем с гордостью доложил Додику. Речь стала его важна и медлительна. А в феврале он взял и поступил в Д-ский монастырь – пока трудником. Додик его посещал.

      С каждым разом Гаков выражался все более невразумительно. Порой в его речи недоброжелательно упоминались какие-то баптисты, анабаптисты и пятидесятники. Более почтительно он говорил о «катакомбной церкви» и даже о «церкви за рубежом». Монастырь был близок к делам патриархии и его порой сотрясали скандалы, связанные то ли с ересями, то ли с недостатком средств на починку колокольни. Чем ближе была весна, тем суетливей становилось в обители. Батюшки из главного храма зыркали на Додика из под густых бровей и неодобрительно качали головами в черных, матерчатых колпаках.

      Но иногда монастырь погружался в ощутимую благость. Тогда Гак заводил Додика в чьи-то кельи и показывал деревянные доски, покрытые белым левкасом. На некоторых карандашом были набросаны удлиненные фигуры бородатых мужчин с кружками у головы.

      «Так пишут иконы», – поучал Гак.

      Додик внимал. Готовые иконы ему нравились больше. Еще больше ему нравились рассказы о древних старцах, но Гак почему-то утверждал, что это все «прелесть».

      А однажды Додик застал монастырь в каком-то недоуменном молчании. Кончилась еще одна зима. Солнце грело уже вторую неделю. Весенние галки тихо перемещались между недавно проросшими, трогательными травинками, и косили на Додика маленькими глазами. Монахи скользили как тени, и только Гак оказался в ехидно-приподнятом настроении.

      Он вывел Додика за ворота и стал похлопывать себя по бокам, и подмигивать. Додик морщил нос и ожидал начала.

      «Скудеет разумом братья, – заговорил Гак с неясным весельем во взгляде. – Намедни, слышь, отца Евлампия разоблачили».

      Он сделал паузу и помолился.

      «Келарем у нас отец Евлампий, – пояснил он. – Но уж очень пристрастен к пьяному зелью…»

      Тут Додику пришлось подождать еще минут десять, пока Гак совершал все необходимые внутренние ритуалы.

      «Он у нас просфоры печет. И, слышь, дрожжи

Скачать книгу