LITMIR.BIZ

Скачать книгу

высокими каблуками, западной одеждой и короткими стрижками.

      Тетя тут же отвернулась, не обратившись к ней по имени и не предложив ей чаю. Старая служанка тоже заспешила прочь с недовольным видом. Я старалась сидеть тихонько, но мое сердце отчаянно колотилось, словно кузнечик, старающийся выбраться из коробочки. Должно быть, и у моей мамы в груди было сердце, потому что она взглянула наверх. И когда она это сделала, я увидела, что на меня смотрит мое собственное лицо. Широко открытые глаза, которые видели слишком много.

      В комнате Бобо, пока мама шла к кровати, тетушка пыталась протестовать:

      – Слишком поздно, слишком поздно.

      Но маму это не остановило.

      – Не уходи, останься, – прошептала она Бобо. – Нюйер здесь. Твоя дочь вернулась.

      Глаза Бобо были открыты, но она ничего не видела: ее мысли, разбежавшись в разные стороны, бродили где-то, ни в одном месте не останавливаясь надолго. Будь сознание Бобо ясным, она бы подняла обе руки и вышвырнула маму из комнаты.

      Впервые увидев свою маму, я не могла спустить глаз с нее, с этой красивой женщины с белой кожей и овальным лицом, не таким круглым, как у тетушки, и не таким острым, как у Бобо. Я заметила, что у нее была длинная и белая шея, точь-в-точь как у гусыни, той самой гусыни, которая снесла меня как яйцо. Словно привидение, она летала туда-сюда по комнате, прикладывая холодные примочки к распухшему лицу Бобо. Глядя подолгу в глаза Бобо, она издавала мягкие квохчущие звуки, выражавшие тревогу. Я наблюдала за ней с осторожностью, но ее голос, близкий и знакомый, как забытый сон, уже смутил меня.

      Когда немного погодя я пошла к себе в комнату, она уже стояла там во весь свой рост. И поскольку я помнила, что Бобо запретила мне произносить ее имя, я, онемев, застыла на месте. Она взяла меня за руку и подвела к кушетке, а сама села рядом со мной так, словно мы делали это каждый день.

      Мама начала расплетать мне косы и расчесывать волосы медленными, плавными движениями.

      – Аньмэй, ты была хорошей дочерью? – спросила она с загадочной улыбкой.

      Я посмотрела на нее, сделав недоуменное лицо, но внутренне содрогнулась. Я уже стала той девочкой, в животе у которой лежала бесцветная зимняя тыква.

      – Аньмэй, ты знаешь, кто я, – сказала она с бранчливой ноткой в голосе.

      В этот раз я не взглянула на нее из страха, что у меня разорвется голова и мозги вытекут через уши.

      Она перестала меня расчесывать. И тут я почувствовала, как ее длинные и чуткие пальцы гладят кожу у меня под подбородком, ищут там что-то и натыкаются на гладкий шрам на шее. Когда она провела по нему рукой, я затихла. У меня возникло чувство, что мама будит воспоминания, гладя этот шрам. Она убрала руку с моей шеи и, обхватив свое собственное горло, начала плакать. Она плакала, тоненько подвывая, очень жалобно. И тогда я вспомнила давний сон, в котором слышала звук ее голоса.

* * *

      Мне было четыре года, и мой подбородок едва доставал до обеденного стола, поверх которого я видела сердитое личико

Скачать книгу