Opus marginum - Тимур Бикбулатов

Скачать книгу

на Достоевском. И откуда в этом дешевеньком кофе такой аромат? Ей все равно негде ночевать. Жак или Шэн, какая, к черту, разница. Какая громкая и тяжелая музыка. Болит голова. Болит с утра. Сейчас рушится плотина. Черный пес возвращается в Калифорнию. Галлюцинации? Не более, чем она, и учтиво выжидающий Жак. Отец в детстве часто порол ее, а мать, сидя за столом, с любопытством и похотью взирала на экзекутора, смешно подергивая левым глазом. Отца убили в пьяной драке. Обычный топор, как у Родион Романыча. Conditio sine qua non. Латынь у них преподавал тщедушный еврейчик с громадным носом. Штейн, Гольц, Зингер? Блюм, точно Блюм. Корнель всегда издевался над его глухотой и длиннющими диалогами кончавшимися обязательным как Аmen или Dixi – Quod erat demonstrandum. Убить пересмешника. Опять фольклорная виселица и плантовский крик, нащупывающий твой пульс, чтобы подманить и вытащить твое безумно-доверчивое сердце. Любовь и смерть рифмуются, рифмуются, рифмуются. Это Шэн говорил. Этот француз, тоже, наверное, такой же начитанный. Мужчины – они дураки, им надо все попробовать головой, пока их мозги не счистит с мостовой какой-нибудь сердобольный дворник. Шэн любил ее, но к гомикам она всегда испытывала отвращение. Но существует ли оно, это пресловутое сексуальное большинство? А климакс – это лестница, в словаре было написано. Ей еще рано, слишком рано. Ей нужна только лестница в небо. Ян. Она – инь. Шэнян, Жакян, Кэтинь. Корнель в позе лотоса занимается онанизмом. Ему ее не хватало или было слишком много?

      Интересно, Жак мастурбирует? Спросить, что ли? Если нормальный, то не обидится. Ладно, его можно пощадить, до Шэна обязательно нужно будет докопаться. Может, ехать к Шэну, пока не поздно? А вдруг у него Корнель, еще не уехал (опоздал, заболел, передумал, умер, влюбился, еtс.) Since I’ve been loving you, yeah. Нужно время, но его слишком много. Хочу мужчину, хочу и все!

      (Нужно, могу или хочу. Необходимость, способность или желание! Неизбежное, преодолимое или сатисфакция. Слова, слова, слова…)

      Жак что-то говорил. Она слушала его.

      «Жизнь – лишь повод для удовольствия», – Жак отправил в рот огромный бутерброд, – «во всякой жизни столько же мало рассудка, сколько и во всяком удовольствии – порядочности. Кто устанавливал этот порядок? Хотел бы я посмотреть на придумавших эти устои – ужасно серые личности, должно быть. Вот я люблю стихи; так неужели я, упиваясь бессмертными строчками, почту их за нечто большее, чем еда или отдых на море? Ведь это все извращение, а чем больше ты извращаешься, тем глубже ты живешь. Если ты, нахрюкавшись, как свинья, ползаешь по комнате и умоляешь, чтобы тебя ударили по лицу – есть ли это факт непорядочности или неуважения к обществу? Конечно, нет. И пусть наш век все сакральное заменил фаллическим, неужели опередивший его хотя бы в этом не заслуживает вечности?»

      Кэт боготворила Жака. Уже ни черта не понимая в его разглагольствованиях и с трудом переваривая мягкий тембр его голоса, она с вожделением скользила взглядом по его брюкам. Серая кошка ржавых крыш, бесцветное существо, она мнила себя королевой рядом

Скачать книгу