Скачать книгу

Кизеветтер: «Что это за странный русский народ: пока Россия не была Евразией, он мыслил и чувствовал по-евразийски (до конца ХIX в., когда пространство империи стало совпадать с месторазвитием – А. М.), а когда Россия стала Евразией, то параллельно с этим евразийское мировоззрение с него соскочило (речь шла о крайней европеизации культуры – А. М.)[41].

      Критика раздавалась и слева. Так, меньшевистский «Социалистический вестник» указывал на научную несостоятельность евразийской историософии, опирающейся на «бездоказательные постулаты и противоречивые утверждения, построенные исключительно на интуиции и мистике»[42]. Эсеровская газета «Воля России» также считала, что «софийские писатели далеко не оригинальны, а главное, совершенно бездоказательны, (…) «Исход к Востоку» построен догматически. Авторы его подходят к России и путям ее развития с заранее уготованной философской меркой»[43].

      Другой аспект критики меньшевиков был связан с категорическим неприятием их «восточной трактовки» к отечественной истории и геополитических интересов России. Отмечалось, что идея евразийцев о том, что Россия должна возглавить антиколониальное сопротивление народов Азии, может означать «агрессивную политику на Востоке со всеми вытекающими отсюда европейскими последствиями», а осуществление евразийских идеалов в политической жизни самой России привело бы к превращению ее в Азию: «тень Ленина уступила бы место тени Чингисхана»[44].

      Антивосточный аспект критики евразийских идей был, пожалуй, одним из самых широко распространенным на «антиевразийском фронте». Так, И. Ильин называл евразийскую концепцию «“чингисхамством”, уничтожающим русскость»[45]. Он отмечал, что евразийцы решают духовный вопрос через географическое и этнографическое «припадание», что есть само по себе «географический материализм все снижающий и упрощающий»[46]. Ему вторил, отошедший в 1926 году от евразийства теолог Г.Флоровский (кстати, свояк П. Н. Савицкого): «В историософическом развитии по Чингисхану есть двоякая ложь: и крен в Азию, и еще более опасное сужение русских судеб до пределов государственного строительства»[47]. По его верному замечанию, в евразийской историософии «подлинным субъектом исторического процесса и становления оказывается как бы территория, – даже не народы. Поэтому история русского народа и растворяется для них в истории Евразии как своеобразной среды и “месторазвития”»[48].

      Но были и положительные отзывы. Историк-медиевист П. М. Бицилли, какое-то время сотрудничавший с евразийскими изданиями, разделял некоторые положения геополитической теории П. Н. Савицкого, при этом критиковал его за «пристрастие к условным речениям, символике»[49]. Он положительно оценивал теорию России-Евразии, в которой, по его мнению, «было схвачено все своеобразие и вся сложность русской национально-имперской проблемы»[50].

      Особо большое значение историк придавал теории двух типов империализма

Скачать книгу


<p>41</p>

Кизеветтер А. А. Русская история по-евразийски // Указ. соч. – С. 343.

<p>42</p>

С. Ю. Волин. Евразийство // Социалистический вестник. – Берлин, 6 марта 1928. – № 5. – С. 5.

<p>43</p>

Слоним Марк. Среди книг и журналов. («Исход к Востоку. Предчувствия и свершения». София, 1921.) // Воля России. – Прага, 29. IX. 1921. – С. 5.

<p>44</p>

С. Ю. Волин. Евразийство // Указ. соч. – С. 7, 10.

<p>45</p>

Ильин И. Самобытность или оригинальничание // Мир России – Евразия. Антология. – М., 1995. – С. 352.

<p>46</p>

Там же. – С. 351–352.

<p>47</p>

Флоровский Г. Евразийский соблазн // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – C. 259–260.

<p>48</p>

Флоровский Г. Евразийский соблазн // Указ. соч. – С. 251.

<p>49</p>

Бицилли П. М. Рецензия на кн.: Вернадский Г.В. Начертание русской истории. Ч. 1. С приложением «Геополитических заметок по русской истории П. Н. Савицкого». – Прага, 1927 // Современные записки. – Париж, 1928. – № 34. – С. 519.

<p>50</p>

Бицилли П. М. Два лика евразийства // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – С. 282.