LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ногами, поворачивает к нему лицо и говорит серьезно:

      – Это все оттого, Гога, что ты не кончил гимназию.

      Гогины обиженные губы обижаются еще больше.

      – Только подлецы, Ольга, во время войны могли решать задачки по алгебре. Прощай.

      – Прощай, цыпленок.

      Он протягивает мне руку с нежными женскими пальцами. Даже не пальцами, а пальчиками. Я крепко сжимаю их:

      – До свидания, Гога.

      Он качает головой, расплескивая золото топленых сливок:

      – Нет, прощайте.

      И выпячивает розовые, как у девочки, обиженные губы. Мы целуемся.

      – До свидания, мой милый друг.

      – Для чего вы меня огорчаете, Владимир Васильевич? Я был бы так счастлив умереть за Россию.

      Бедный ангел! Его непременно подстрелят, как куропатку.

      – Прощайте, Гога.

10

      На Кузнецком Мосту обдирают вывески с магазинов. Обнажаются грязные, прыщавые, покрытые лишаями стены.

      С крыш прозрачными потоками стекает желтое солнце. Мне кажется, что я слышу его журчание в водосточных трубах.

      – При Петре Великом, Ольга, тут была Кузнецкая слобода. Коптили небо. Как суп, варили железо. Дубасили молотами по наковальням. Интересно знать, что собираются сделать большевики из Кузнецкого Моста?

      Рабочий в шапчонке, похожей на плевок, весело осклабился:

      – А вот, граждане, к примеру сказать, в Альшванговом магазине буржуйских роскошней будем махру выдавать по карточкам.

      И, глянув прищуренными глазами на Ольгины губы, добавил:

      – Трудящемуся населению.

      Предвечернее солнце растекается по панелям.

      Там, где тротуар образовал ямки и выбоины, стоят большие, колеблемые ветром солнечные лужи.

      – Подождите меня, Владимир.

      – Слушаюсь.

      – В тридцать седьмой квартире живет знакомый ювелир. Надо забросить ему камушек. А то совсем осталась без гроша.

      – У меня та же история. Завтра отправляюсь к букинистам сплавлять «прижизненного Пушкина».

      Ольга легкими шагами взбегает по ступенькам.

      Я жду.

      Старенький действительный статский советник, «одетый в пенсне», торгует в подъезде харьковскими ирисками.

      Мне делается грустно. Я думаю об улочке, на которой еще теснятся книжные лавчонки.

      Когда-то ее назвали Моховой. Она тянулась по тихому безлюдному берегу болотистой речки Неглинной. Не встречая помехи, на мягкой илистой земле бессуразно пышно рос мох.

      Вышла Ольга.

      – Теперь можем кутить.

      Она покупает у действительного статского советника ириски.

      Рыжее солнце вихрястой веселой собачонкой путается в ногах.

11

      Мой старший брат Сергей – большевик. Он живет в «Метрополе»; управляет водным транспортом (будучи археологом); ездит в шестиместном автомобиле на вздувшихся, точно от водянки, шинах и обедает двумя картофелинами, поджаренными на воображении повара.

      У Сергея веселые синие глаза и по-ребячьи оттопыренные уши. Того гляди, он по-птичьи взмахнет ими, и голова с синими глазами

Скачать книгу