Ночное кино - Мариша Пессл Большой роман

Скачать книгу

руки, крашеные волосы оттенка ненатуральной карамели, душа сочится большевистским «даше не думай». Два года назад была Мила в потертых джинсах и футболках со стразами – она неумолчно повествовала о сыне, оставшемся в Беларуси. (Все прочие ее речи, не касавшиеся Сергея, в основном сводились к единственному слову «ньет».)

      У этой наблюдался ястребиный нос, розовые хозяйственные перчатки и черный резиновый фартук, в каких щеголяют сварщики на сталелитейных заводах. Похоже, она так нарядилась, дабы вымыть пол у Бекмана в кухне.

      – Он шидет вас-с? – Она смерила меня взглядом. – Он у сытоматолога.

      – Он просил зайти и подождать.

      Она недоверчиво сощурилась, но толкнула дверь.

      – Хочите тчай? – вопросила она.

      – Благодарю вас.

      Напоследок одарив меня неодобрительным взглядом, она исчезла в кухне, а я направился в гостиную.

      Гостиная не изменилась. По-прежнему темная и угрюмая, пахнет грязными носками, сырой гнилью и кошками. Поблекшие ирисы на обоях, потолок прогибается, как диванное дно, – в квартире Бекмана неотступно чудилось, что из-под половиц вот-вот проступит вода. Я в жизни не бывал в настолько отдраенной квартире (Бекмановы домработницы всегда вооружены шваброй и ведром, банками лизола, салфетками с клороксом), так отчетливо смахивающей на болото в глуши Эверглейдс.

      По краю каминной полки выстроились фотографии. Они тоже не изменились. Цветной портрет Веры в день свадьбы – счастливая, вся светится. Рядом портрет Марлоу Хьюз с автографом – легендарная красотка, вторая жена Кордовы, блистала в «Дитяти любви». Дальше – сын Бекмана, Марвин, в день выпуска с юридического факультета; удивительно, до чего нормальный на вид юнец. Затем кадр из «Тисков для пальцев» – Эмили Джексон разглядывает таинственный дипломат мужа; и наконец, индоподобный Бекман на троне – довольный будда на ступеньках библиотеки Лоу в Коламбии, окруженный полусотней восхищенных студентов.

      Постер справа от камина – морщинистый и мятый кордовитский глаз крупным планом – висел здесь, сколько я знал Бекмана. Тот содрал постер со стены на станции «Пигаль» в 1987 году, возвращаясь с заповедного киносеанса в парижских катакомбах, где показывали «Ночами все птицы черны», – одно из первых мероприятий такого рода. Внизу от руки нацарапано место встречи: «Самовластный смертоносный совершенный 48°48′21,8594" с. ш. 2°18′33,3888" в. д. 1111870300».

      В углу стоял деревянный стол, а на нем Бекманов старый «мак». И он гудел, то есть был включен.

      – Ваш тчай.

      За моей спиной возникла домработница. Толкнула поднос по кофейному столику, прожгла меня взглядом, отпихнула черную китайскую шкатулку и груду газет, а затем вновь отбыла.

      Я подождал, пока она вернется к уборке, и ткнул в клавиатуру. Не то чтобы я, сунувшись в компьютер невинного человека, собою гордился, но в любви и на войне все средства хороши.

      Я открыл «Файрфокс», заглянул в «Показать

Скачать книгу