LITMIR.BIZ

Скачать книгу

за что же ты ратуешь?

      – Я ратую за то, чтобы не учить учителя. Иначе он поставит тебя в угол или выгонит из класса.

      – Ну и пусть выгоняет!

      – Ты, я вижу, ничего не понял.

      – Понял! Понял! – горячился сын. – Ты хочешь, чтоб я у подлого времени, у твоего непорядочного учителя, получал за свое поведение пятерки?

      – А тебя больше устраивают колы… дыба?

      Направление Андреевых мыслей всерьез пугало Мирона Александровича. Может, поэтому он так страстно желал, чтобы сын – пока не стряслось непоправимое – уехал из России. Уедет и утихомирится. Там, в укромной и тихой Швейцарии, время не так слепит глаза, не так бередит раны. А у Андрея их хоть отбавляй.

      Каждый пустяк, каждая мелочь выводит его из себя, восстанавливает против всех и вся, разжигает ненависть и нетерпимость.

      Дорский, бывало, целыми днями бился над тем, чтобы доискаться до причины его неуживчивости и непримиримости. Он даже обращался за советом к своему другу доктору Гаркави, но Гаркави остался верен себе: ответил коротко и бесцеремонно:

      – Причина – ты.

      – Я?

      – Не я же…

      – Изволь объяснить!

      – Уже на второй день после его рождения ты вознамерился из него сделать поборника православия. А он, может, хотел стать раввином.

      – Мне нужен совет врача, а не заядлого палестинофила.

      – Я и говорю как врач, – отрезал Гаркави. – Разве с тобой еще можно говорить, как с евреем?

      Как ни странно, но Гаркави попал в точку. До десяти лет Мирон Александрович скрывал от сына, что он, Дорский, выкрест. Просто-напросто не видел в таком признании никакой надобности, нечего баламутить ребенка, пичкать его воображение будоражащими сведениями. Подрастет – узнает, не узнает – не беда. Тем паче, что Андрей никакого интереса к своему генеалогическому древу не проявлял, собирал с него плоды и был счастлив.

      Но однажды он пришел из гимназии, весь зареванный, в синяках, в изодранном на локтях пиджаке.

      – Что случилось, Андрюша? – перепугалась Кристина.

      – Ничего, – ответил Андрей и проследовал в кабинет отца.

      – Что с тобой? – обескураженный Дорский встал из-за письменного стола.

      – Ничего.

      – Кто тебя так разукрасил?

      – Никто.

      – Я этого так не оставлю…

      – Больше я в гимназию не пойду, – заявил Андрей.

      – Это еще почему?

      Андрей нахмурился и, помолчав, продекламировал:

      Шел по лестнице жидок,

      Нес кошерный пирожок,

      Эй, ребята, все сюда!

      Свалим с лестницы жида!

      Мирон Александрович во все глаза смотрел на сына и бессмысленно вертел в руке пресс-папье.

      – Все? – выдавил он.

      – Все.

      – Чье это сочинение?

      – Не Пушкина, конечно.

      – Я спрашиваю: чье это сочинение? – побагровел Мирон Александрович.

      – Шаликевича. Доволен?

      – Шаликевича?

Скачать книгу