LITMIR.BIZ

Скачать книгу

белую, как молоко, бороду, а он, Шахна, думал, что же он мог натворить, чем так обеспокоил этих почтенных старцев? Рабби Акива призывал ничего не утаивать, говорить чистую правду, ибо Бог и есть правда, а слугам Господа – нынешним и грядущим – не позволено кривить душой, душа должна быть такой же сияющей, как борода рабби Элиагу.

      Шахна ломал себе голову, стараясь вспомнить, какой из его грехов (а кое-какие грехи за ним числились) возмутил их незапятнанную совесть.

      Может, кто-нибудь донес, что его влекут к себе женщины, что он может, не отрываясь, смотреть на какую-нибудь обольстительную польку-продавщицу в лавке купца Рытмана, торгующего, как гласит вывеска, «всеми сортами круп, фасоли, пшена, кофе, шоколада и масла прованского, деревянного, подсолнечного, крахмала и синьки», или на работницу с соседней табачной фабрики Плоткина? Может, виноват Спиноза, которого он тайком почитывает и прячет под подушку? Спиноза – вероотступник, Спиноза отлучен от еврейства, но Шахне страсть как хотелось узнать, за что его отлучили и кто прав: он или они, его отлучители?

      Разве в таком любопытстве есть что-то греховное? Вера не должна быть слепой и выхолощенной. У веры должны быть тысячи глаз и тысячи ушей. Чтобы вера укреплялась, надо, чтобы она все видела, все слышала, все знала.

      – Я читал, рабби Акива, вероотступника Спинозу.

      – Это грех не столь большой руки. Спинозу, сын мой, и я читал… и рабби Элиагу.

      Рабби Элиагу снова всколыхнул свое молоко, окунул в него свой непорочный взгляд, выражая свое полное согласие.

      – Не думал ли ты, Шахна, о женщине?

      – Думал, рабби Акива… О матери своей думал.

      – Я тебя про мать не спрашиваю.

      – И еще про продавщицу в лавке купца Рытмана, где продают прованское масло.

      – Лучше бы ты, сын мой, про масло прованское думал.

      Рабби Акива старался все выведать окольным путем, чтобы не унизить Шахну, в душе он не верил, что Дудак, этот самородок с берегов Немана, может быть повинен в столь неприглядном, столь недостойном деянии, о коем в своем доносе сообщает неизвестный благодетель, подписавшийся звучным титулом: «Один из тридцати шести праведников».

      – Тыс ней… с той продавщицей не имел дела… не приводил ее сюда?

      – Нет, рабби.

      Шахна с удивлением смотрел на обоих стариков, и в душе у него шевельнулось смутное подозрение против Беньямина Иткеса, жившего с ним в одной комнате и знавшего некоторые его невинные секреты.

      – Если сам не хочешь покаяться, мы будем вынуждены… – пропел рабби Акива.

      – Что?

      – Проверить твое ложе.

      – Ложе? Пожалуйста – проверяйте.

      Рабби Акива откинул одеяло, уставился на простыню, то же проделал рабби Элиагу, подойдя вплотную к кровати и близоруко щурясь.

      – Рабби Элиагу, вы что-нибудь видите? – спросил рабби Акива.

      – Ничего, дорогой Акива.

      Шахна весь горел. Стыд и возмущение подпалили щеки, а внутри полыхал костер, от которого, казалось, занимались и волосы.

      – Что

Скачать книгу