LITMIR.BIZ

Скачать книгу

снежно-голубая зима, и медвежья полость саней, и кучер в цилиндре, и дуга в алых ленточках, и звон круглых бубенцов, и поцелуи, застывающие на воздухе узорчатыми льдинками. И она сама – лёгкая, раскрасневшаяся на морозе, в шубке из чёрных соболей (непременно чёрных – его, его подарок; потом цыгане украли). А Петенька – в мундире Николаевского училища гвардейских юнкеров; до чего хорош! И церковка, где венчаться надумали, – ну прямо с открыточки: маковка золотая, двери и оконца расписные, настежь, настежь! …К самому действию и нагнал их папенька, вернул беглянку силой в дом, а по Петенькину душу разговор имел с попечителем; тот не верил сперва, ведь Петенька должен был училище с «золотым шрифтом» кончить, но ведь, девочки мои, любовь, любовь, да.

      – Помните, отсутствовала я на занятиях зимой, три с лишком недели? – Как бы в доказательство своего побега, срываясь с тихого шёпота на громкий, говорила Оленька. – Так это под домашним арестом была. Папенька не изволили выпускать никуда, Дуню, служанку, приставили.

      Оленька многозначительно обвела подружек переливчатым взглядом. Она действительно не ходила в гимназию почти весь февраль из-за жестокой ангины, а когда появилась на занятиях – была бледной, слабой, большей частью молчала, потому как доктор советовал беречь связки «пуще зеницы».

      – Врала я вам, что болела, – продолжала Оленька. – А и болела ведь – душою, сердеченьком, и мерехлюндия у меня была тяжёлая, так что порошки специальные пила. Дабы не умереть от горя.

      – А что с Петенькой твоим стало? – подала голос Маша Слуцкая.

      – Сослали его, – вздохнула Оленька, пытаясь на ходу додумать финал.

      – Куда?

      – Куда-куда! На Кавказ, конечно!

      Кавказ был единственным местом в понимании Оленьки, достойным для ссылки её героя. Чтобы как у Лермонтова было. Чтобы серьёзно и трагично.

      – Так я не уразумела, – снова вклинилась в разыгрываемую драму Вера Шмидт. – А разврат-то когда был, если вы до церкви не успели доехать?

      – Ну что ты за зануда такая! – вспылила Оленька. – В саночках и был!

      Девочки разом охнули – но Оленька приложила пальчик к губам: никаких подробностей!

      В воздухе вдруг стало электрически-напряжённо, будто на сеансе опытов по физике, и, качнувшись, над Оленькой нависла тень от шляпы классной англичанки, миссис Доррет.

      – Что за собрание? Вас не ждут дома? – её английский вне стен гимназии всегда почему-то звучал ещё гнусавее, чем в классе.

      Девочки разом сделали мелкий книксен и, заговорщицки посмотрев на Оленьку, мигом рассыпались-растеклись в разных направлениях.

      – Вас, мисс Дьякова, тоже касается.

      Оленька, раздосадованная прерванным спектаклем, пропела «Йес-мэ-дэм» – и, выпрямив по-балетному спину, зашагала прочь со двора.

* * *

      В свои шестнадцать Оленька Дьякова была миловидной, хрупкой, с нежным природным румянцем, растушёванным полумесяцем от крыльев носа до мочек аккуратных фарфоровых ушей, и пшёнкой веснушек на пухлых щеках.

      Гимназию она не любила, да и за что её любить – вставать

Скачать книгу