LITMIR.BIZ

      Город почти не изменился, разве что улицы немного принарядились. Сгорела баня, зато выжил «Мир» ― киношка моего детства. Трикотажка каким-то чудом уцелела ― тарахтят станочки. И парк по-прежнему окружён витиеватым чугунным литьём. Что ему сделается?

      Целый день я бродил по заветным переулкам и не встретил ни одной знакомой физиономии. Но зато, когда проходил мимо фабричных ворот, среди бегущих со смены работниц сразу засёк Люсю. Ошибиться было невозможно. Она не шла по земле, а только её касалась.

      Сколько себя помню, собирались одной компанией ― Люся, я и Пашка. С пятого класса были неразлучны. Даже когда ссорились и делали вид, что не замечаем друг друга, тут же сдавались и орали хором: «Айда на плотину». Бежали наперегонки на наше место, залезали на разлапистый дуб и, усевшись по своим веткам, болтали обо всём на свете. Потом неслись к воде, чтобы раскачаться на тарзанке во всю дурь и плюхнуться в омут.

      Во время непогоды прятались на заброшенном комбикормовом заводе. Безбашенный Пашка забирался на самую верхотуру и шагал по балкам перекрытий с риском сорваться. Я полз, конечно, следом. Люсиха обмирала, глядя на всё это снизу.

      Когда по весне устраивались прыжки с каменного моста, открывать сезон выходили самые отчаянные, и мы с Пашкой ― в первых рядах. Перелезаешь через парапет и встаёшь на холодный край босыми ногами. Сначала очень зябко. Но согревают восхищенные взгляды одноклассниц. Где-то там внизу гудит река. Лучше туда не смотреть, но лезть обратно нельзя ― позор. Летишь долго, долго. Ощущение космическое, как будто не падаешь, а взлетаешь.

      После получения аттестата зрелости пути-дорожки нашей троицы разошлись. Я уехал поступать в университет и поступил. Пашку забрали в армию. А Люся пошла с подружками на фабрику. Едва я успел втянуться в учёбу, она написала, что выходит замуж. Переписка угасла.

      Теперь, через пласты времени, я её окликнул. Мы отделились от людского потока и пошли, не спеша.

      – Какой ты стал важный. Бородку отпустил.

      – А ты не изменилась. Также смахиваешь чёлку со лба.

      – Сейчас разревусь, и тушь моя потечёт.

      Я наклонился, пытаясь вдохнуть забытый запах её волос. Упёрлась в меня руками.

      – Сума сошёл? Муж увидит.

      Я скорчил испуганную рожицу.

      – Лёнчик до жути ревнив, ― пояснила Люся. ― Меня спасает одно ― он страшно деловой чел. Прикинь, у него целая сеть супермаркетов. Пашет от рассвета до заката.

      – Незавидная доля. Может сгореть на работе.

      – Не всё так печально. Время от времени он отрывается от своих поставщиков и начинает ко мне приставать с разговорами о наследнике.

      – Я тоже хотел ребёнка от этой тёти.

      У Люсика в голосе возникли тоскливые нотки.

      – У тебя был шанс, и ты его запорол.

      – По правилам полагаются три попытки. Так что, у меня ещё есть надежда.

      – Она близка к нулю.

      – Не так уж мало, поверь.

      Люся не реагирует. Что она может сказать? Что я глупый оптимист?

      – А ты всё ткёшь?

      – Люблю свою работу.

      – За что?

      – За монотонность.

      Приблизились к зданию школы и замерли как по команде. Нашли глазами окна нашего класса. Они горели светом далёких звёзд.

      – Скажи лучше, рыжий, каким ветром тебя к нам занесло?

      – У меня тут мама. Она у меня несколько раз гостила, а я с приездом всё откладывал.

      – Я в курсе. Город маленький.

      – Раньше казался огромным. Бывало, взмокнешь, пока пролетишь на велике от дома до плотины.

      – Плотину снесло во время паводка.

      – Жалко. Куда теперь пацанва бегает с уроков?

      Я собрался с головой погрузиться в детские воспоминания, но Люся вернула на грешную землю.

      – Как там столица?

      – Бурлит. Поначалу теряешься после наших предместий, отовсюду ждёшь подвоха. Того и гляди, грузовик раздавит или бетонная балка на голову рухнет.

      – У нас тут острят ― это в России живут, а в Москве выживают.

      – Выживать было некогда ― грыз до дёсен гранит науки.

      – И чем сейчас занимаешься?

      – Преподаю понемногу, но без фанатизма. Беру бородкой.

      – Ты же бредил наукой, ― сказала с удивлением. ― Не забуду, как мои слюни разглядывал в микроскоп.

      – Искал бациллу любви. Увы, не нашёл. Но возился не зря, обнаружил множество невероятных существ.

      – Кажется, ты гордился инфузорией-туфелькой.

      – Хищница туфелька к твоей слюне отношения не имела. Я её выловил в сточной

Скачать книгу