LITMIR.BIZ

Скачать книгу

дикие истории. В середине 1960‑х советская торговля, например, категорически отказывалась закупать в Чехословакии мужские трусы с гульфиком (в просторечии – ширинкой). «Куда же в таких трусах мужчина может пойти? – кричала на совещании по данному вопросу директор крупного московского универмага. – Это ведь срам в них на пляже показываться. И в бане засмеют» [Андреева 2009: 160]. А вот другая история. Как-то раз в конце 1960‑х Андреева появилась в сапогах-чулках, являвшихся тогда последней новинкой моды, на семинаре, где председательствовал замминистра легкой промышленности. Стоило моднице двинуться к трибуне для доклада, как тот, не стесняясь зала, где сидели 600–700 человек, заорал во включенный микрофон:

      – Что это на тебе напялено?

      – Где?

      – Да на ногах, я спрашиваю!

      – Сапоги-чулки. Разве вы еще таких не видели?

      – Вон со сцены! Иди переодень что-нибудь приличное, тогда и будешь доклад делать! – Так отчитывал начальник известного дизайнера, квалифицированного специалиста, да к тому же далеко уже не девочку по возрасту.

      Зал при этом хохотал, не останавливаясь. Ситуация, впрочем, была скорее грустной, нежели смешной, поскольку в административной хозяйственной системе именно от таких людей, как этот заместитель министра, зависело, будет ли советская промышленность выпускать новую продукцию. После окончания заседания, когда начальник слегка поостыл да к тому же понял, каким идиотом выглядел в глазах многих людей, он попытался рационально объяснить причины своего консерватизма: «Что ты себе позволяешь? Ведь на тебя люди смотрят. Значит, завтра они ко мне придут – давай и нам такие сапоги. А где я их возьму? На каждую пару нужно кожи больше, чем на пять пар туфель. Ты сама подумай, что ты на себе пропагандируешь» [Андреева 2009: 136–137].

      Это, впрочем, был разовый случай начальственного идиотизма. Но через пару лет, в начале 1970‑х, при попытке пройти в здание одного из крупных советских министерств Андреева столкнулась с иным проявлением консерватизма. Охранник, проверявший пропуска, загородил вход и сказал: «В штанах не пущу». Выяснилось, что запрет на брючные костюмы для женщин был вовсе не личной инициативой бдительного стража, а письменным приказом коменданта здания. Весь персонал этого и некоторых других министерств был вынужден следовать инструкциям начальства, считавшего по какой-то причине, что «штаны» являются одеждой недостаточно приличной [там же: 135–136]. Точно такая же история случилась с кинорежиссером Аллой Суриковой в 1976 году в здании ЦК компартии Украины: ее не пустили туда в брюках [Сурикова 2002: 38]. А вот чешская аспирантка ленинградского Института культуры в аналогичном случае все же прошла в здание, несмотря на претензии стоявшего в дверях ректора. Она сняла «неправильные» брюки, дала их ему в руки и двинулась дальше в одних колготках [Тульчинский 2007: 152]. В Чехословакии дефицита колготок не наблюдалось. Я это видел сам, когда был в Праге в 1981 году и выбирал подарки.

      Кстати, не следует думать, будто лютовало в отношении веяний

Скачать книгу