Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1942–1943 - Вера Фролова Биографии, автобиографии, мемуары

Скачать книгу

мою голову к себе и ровным голосом начнет:

             Три девицы под окном

      Пряли поздно вечерком…

      Я плотнее прижимаюсь к теплому отцовскому плечу, и с замиранием сердца плыву вместе со злополучным царевичем в бочке по синим, бурным волнам, вместе с ним вступаю в единоборство с коварным коршуном, вместе с ним веду прекрасную Царевну Лебедь в сказочный город.

      Ровно, убаюкивающе звучит голос отца, и глаза мои закрываются все больше и больше. Я уже не слышу, как папа укладывает меня в приготовленную мамой постель и как, неслышно ступая, выходит из комнаты, прикрывая широкой ладонью пугливый огонек лампы.

      Так заканчивается этот день, так заканчиваются и все зимние дни, сохраненные в моей памяти, как один бесконечно большой и студеный день.

      А летом… летом у меня очень много обязанностей. С утра до вечера все взрослые в поле, и на меня одну возложены все мелкие работы по дому. Я рву траву для коровы и свиней, мою на речке посуду, подметаю пол, полю грядки, ношу завтрак отцу и братьям в поле, а в свободные редкие минуты неумело скачу вместе с городскими девочками-дачницами по расчерченным на дорожках «классам». Дачников у нас много: жизнь, как часто повторяла мама, не особенно-то легкая, а дачники платят деньги. Поэтому все, что можно сдать, – сдается. Сами же спим или в кухне, или в летней пристройке, или на сеновале.

      Городские девочки очень воспитанны и очень изнеженны. Они ходят в новеньких туфельках и красуются одна перед другой пышными бантами. На руках у них сидят такие же красивые, как они сами, куклы, с которыми они чинно играют в какие-то благородные игры. Меня они нехотя принимают в свою компанию, да я и сама отчего-то сторонюсь их, хотя у меня тоже есть кукла, которая во много раз лучше и наряднее их кукол. Ее мне купил папа как-то на Рождество. Помню, он поставил передо мною большущую коробку и весело крикнул: «Ну-ка, дочка, открой ее!» Я открыла и тотчас же снова накрыла крышкой: там, в коробке, лежало такое чудо, от которого у меня мелкой рябью застлало глаза… Когда мама извлекла наконец из коробки куклу и поставила ее передо мной, я разглядела ее. Это было что-то необыкновенное: разодетая в голубой шелк с таким же большим голубым бантом в золотистых волосах, кукла хлопала при покачивании ее черными, как вишенки, глазами и, улыбаясь розовыми губками, тоненько говорила: «Ма-ма». Костя и Ваня восторженно смотрели на куклу и уговаривали меня взять ее в руки, а я пятилась в дальний угол и со слезами на глазах упорно качала головой: я просто боялась подойти к такому великолепию.

      Мама сердито выговаривала отцу: «С ума сошел! Выбросить такие деньги! Видишь, она и играть-то с нею не сумеет».

      Сразу помрачневший папа нехотя отговаривался: «Чего ты ворчишь? Чем наша дочка хуже тех, других? Не она же виновата, что до сих пор не видела ни одной порядочной игрушки. Вот привыкнет – и будет играть».

      Но к великому сожалению, я так и не привыкла, так и не сумела полюбить это говорящее чудо. Иногда еще, когда никого не было дома, я изредка вынимала коробку из шкафа и, присев перед нею на корточки, осторожно гладила куклу пальцем по холодным румяным

Скачать книгу