DUализмус. Корни солодки - Ярослав Полуэктов

Скачать книгу

период. Жаль, жаль. – К столу? – Нет, ноу. – А к столбу. – Нет, ноу. – А припасть к нефритовому жезлу? – Что вы, мы едва знакомы. – У меня стояк. – А у меня нет. – Я писатель. – Я – певица. – Без разницы. – Знаменитый. (Будь здоров врать.) – Быть не может. – Может, погодить прощаться? Вы завтра снова выступаете? – Нет, я завтра с утра уезжаю в Милан. – По бокалу? – Хай, чао, пока-пока, бамбино!

      – Я, кажется, вас люблю… – начал Кирьян Егорович типовое… жилые условия такие… Ксан Иваныча дома, нет… может?

      – Кто это? Такой же безобразник вроде вас, и скорострел едва поспел? Нет, нет, какое, не надо… – так же стандартно.

      Пожалуй что его послали на… Дак переводчик свечки опять не держал. Извините, спасибо. Да-да. И Вам. Извините… Я…

***

      И расстались, не обменявшись ни визитками, ни телефонами. Зачем телефон при языковом барьерище. В любви язык нужен для другого.

      Только истёкшей похотью блеснула улыбка на лице певички под звёздами, рассеянными среди прорех виноградной лозы. Дёрнула стринги – не снимаются, запутались, как обещали. У неё ещё целая сумка. Эти без брюллов – пусть висят. На память хотелю. Накинула халат, слепила накрест поясок. Полотенце оставила – вот же иностранщина – бегать теперь за её полотенцами служки должны! Сглупа приняла ракушку.

      А что ещё бедному Эфирьяну подарить знаменитости? Перхоть с головы?

      Воздушный то ли факью, то ли поцелуй, слетел с ладошки уже в торце перголы, где тусклым светом подмигивала и посмеивалась над любовничками гирлянда предновогодняя.

      Вот мать-то её! Вот Шонк пронзила телом ресторан.

      Прощай, прощай!

      На кустах певичкины трустринги.

      Кирьян Егорыч не без труда распутал, греческая загадка разгадываема, снял и понюхал, сжал в комок, уместилось в горсти, бережно сунул в авоську к ракушкам. Взял ещё пива на посошок. И сел на край бассейна, спустив ноги в воду.

      Трусы теперь в Кирьяновской коллекции, в стеклянной коробке, на самом видном месте музея редкостей, рядом лупа на цепочке, трусы стоимостью в память не продаст никому, посмотреть приезжайте, хранят, хранят запах моря.

***

      Курит кто-то на третьем этаже, ровно над номером Кирьяна Егоровича.

      Море волнуется – раз, море волнуется – два.

      Внизу у бассейна копошится служивый мохенджарец.

      Хлюпнул отвинченный клапан.

      Спускается вода и автоматом подсыхают ноги Кирьяна Егоровича.

      Ноги не сокровище. Его предупреждали.

      Завтра он снова станет грубым.

      А бассейн наполнят свежачком. Без любовного запаха.

      И опять тишина, если не считать назойливого стрёкота влюблённо светящегося насекомого.

      Дама или он?

      Ум шумно за умь заходит. Как восьмимиллиметровая плёнка.

      Будто ему семнадцать лет и Смена в руках.

      Чтобы он не делал, фотоаппарат был на шаг впереди.

      Смена – хорошая девочка и никогда

Скачать книгу