Моя шамбала - Валерий Георгиевич Анишкин

Скачать книгу

никого не было, и я побежал на пустырь. В это время на пустыре тренировался чемпион области Юра Алексеев, и мы любили смотреть, как он метает свой молот. Пацаны кучно сидели на пригорке и следили за чемпионом. В спортивных шароварах, до пояса обнаженный, Алексеев, раскручивал над головой ядро на металлическом тросе, поворачивался вслед за ядром несколько раз сам и выпускал снаряд. Ядро тянуло спортсмена за собой, и он балансировал на одной ноге, удерживая равновесие, чтобы не переступить черту, и следил за полетом снаряда, который со свистом, рассекая воздух, мощно летел, неся за собой трос с ручкой, будто хвост кометы; опускался по дуге и глухо бухал о землю, замерев в выбитой им лунке. Алексеев так и стоял на одной ноге, провожая взглядом ядро и наклоняясь, будто сам летел вместе со снарядом, и только когда снаряд падал, он, словно спотыкался обо что-то, выпрямлялся и шел к концу поля.

      Алексеев долго щупал землю или воронку, вырытую ядром, чистил шар снятой рукавицей и, наконец, возвращался на исходную позицию. Меня всегда удивляло, что он тащил ядро через все поле назад, а не бросал его оттуда еще раз.

      – Юрик, сколько? – деловито осведомился Пахом. Алексеев даже не посмотрел в его сторону, расставил ноги, потоптался, как бы врываясь в вытоптанный пятачок, и снова закрутил молот над головой.

      – Меньше пятидесяти, – сочувственно перевел Мухомеджан.

      – Ну что, Вовец? – поинтересовался Монгол. – Твой отец Лёхе врезал? Ребята отвели глаза от поля и уставились на меня.

      – Нет, – разочаровал я их, – не врезал.

      – Почему?

      – Откуда я знаю? Отец с ним целый час о чем-то говорил, а дверь была закрыта.

      – А откуда ж ты знаешь, что не врезал? – с надеждой спросил Изя Каплунский. Я пожал плачами:

      – Если бы он его ударил, Леха визжал бы как резанный, а он молчал. Да и отец никогда не дерется.

      – Вовец, а почему Леха тебя не любит? Вроде дядька, заступаться должен, а ты сам его боишься.

      – Не знаю. Он себя считает сиротой, а я при отце и матери. Злится. Только у нас дома отец никого не выделяет. С Олькой нам покупают все поровну, ей даже больше, чтобы разговоров не было. А Леха сам себя в несчастные записал. Ему неловко вроде сидеть на отцовой шее, а сам получает мало. И злится. Со шпаной связался.

      – А зачем ему получать много? Он на кондитерской фабрике работает. Конфеты, пряники. Ешь, не хочу! – Изя мечтательно завел глаза.

      – Нас бы туда! – согласился Вовка Мотя. Все засмеялись.

      – От Лехи всегда кондитерской фабрикой пахнет, – сказал Григорян.

      – Эссенцией от него всегда пахнет, – усмехнулся я. – Фруктовая эссенция, которую добавляют в конфеты, на спирту. Мужики там ее пьют вместо водки.

      – То-то Лёха все время пьяный ходит, – сообразил Витька Мотя.

      – Так за что его забрали в милицию? – спросил Самуил.

      – Не знаю. Бабушка не говорит, а мать сказала, что это не моего ума дело.

      – Не знаю, не знаю! – передразнил Пахом. – Что ты вообще

Скачать книгу