LITMIR.BIZ

      Речь старика негромка и тиха,

      но громогласно эхо духоборца.

      Готовые затмить и славу Солнца,

      горят костры… их треск не затихал.

      Из века в век горят в веках —

      Змей пламя изрыгал, спрягая кольца…

      – Я праведником слыл и богомольцем

      и пел псалмы от стиха до стиха.

      В пустыне обретался я тогда —

      ел, будто бы вкушал, волчцы… акриды…

      Но миражи прельстили навсегда —

      пред Духом Пранебытия изыдил

      безд инфернальный ужас – мрака страх

      Великий Грешник каялся в грехах.

      Великий Грешник каялся в грехах,

      безгрешных посылавший на кострища —

      еще не остывало пепелище,

      еретика искали впопыхах…

      …И нет стигматов на его руках —

      о, нет, не оправдания он ищет,

      так зверь алкающий здесь рыщет, —

      насытившись, смиряется пока.

      …Хранили тайну своды подземелья,

      ведь истина горька… горька, как зелье.

      Светильника огонь затрепетал —

      воспоминанье вороша былое,

      Великий Инквизитор замолчал

      пред милостью Молчания Благого.

      Пред милостью Молчания Благого

      не вопрошай ответа… не взыскуй —

      лишь каясь, о содеянном горюй,

      не прекословля пред укором строгим.

      Гордынею вмененную дорогой

      идти без покаянья не рискуй —

      о Пренебесном Царствии тоскуй

      в томленьи духа и печали многой.

      …Старик, за двери выходящий вон,

      застыл… остался при Молчаньи он —

      Уста Христа к устам его припали, —

      лег на уста стигматом поцелуй:

      – Не приходи совсем… тем чашу преминуй, —

      ночь душная на стогна града пала…

      Ночь душная на стогна града пала,

      а в вечеру Его встречал народ —

      Он средь молящих… страждущих идет —

      Спаситель Сам, – толпа Его узнала.

      Лик хмур, суров и мрачен кардинала —

      провидел он мистерии исход, —

      под стражу, как еретика берет

      и люд смиренье Сына не смущало.

      И провернулось время под ключом —

      пред сыном в монологе горячо

      глаголилось исповедально слово.

      Речь старика негромка и тиха —

      Великий Грешник каялся в грехах

      пред милостью Молчания Благого.