Россия в эпоху изменения климата - Тейн Густафсон

Скачать книгу

анализируемой в главе 1. Мировой спрос на нефть, утверждает Сечин, будет оставаться стабильным в течение долгого времени; несмотря на то что доля нефти в спросе на первичную энергию может снизиться, абсолютное потребление нефти увеличится к 2040 году на 10 %, а в Азии – на 20 %, особенно за счет Индии, благодаря росту населения и повышению уровня жизни. Принудительное «позеленение» энергетики, предупреждает Сечин, дорого обойдется миру, и, хотя он призывает к сбалансированному подходу, очевидно, что для него «баланс» означает прежде всего то, что «Роснефти» не нужно торопиться отказываться от углеводородного сырья в рамках усилий по осуществлению энергетического перехода. Лучшая защита – это монетизация ее огромных резервов; на практике это означает «полный вперед» для нефти[100].

      Взгляды Сечина ставят его на противоположный полюс по отношению ко все более «зеленеющим» международным нефтяным компаниям, в особенности к партнеру и миноритарному акционеру «Роснефти», компании BP. При новом генеральном директоре Бернарде Луни ВР решительно придерживается концепции «быстрого перехода» и основывает свою долгосрочную стратегию на радикальном отказе от углеводородов в пользу возобновляемых источников энергии[101]. Ни у Сечина, ни у Путина нет таких планов.

      Однако между двумя этими людьми существует важное различие в тактике, и оно ярко проявилось в решении России в 2016 году порвать со своей давней политикой и сформировать альянс с Саудовской Аравией и ее партнерами по ОПЕК, так называемой группой ОПЕК+, чтобы ограничить добычу и сохранить высокие цены на нефть[102]. Сечин, напротив, неоднократно публично выступал против любых ограничений на добычу нефти в России и вместо этого призывал к наращиванию экспорта даже за счет более низких цен на нефть[103]. Однако, несмотря на недовольство Сечина, Россия до сих пор сохраняет этот альянс. Ниже мы рассмотрим это подробнее.

      В этой главе я исследую будущее российской нефти и российской нефтяной промышленности в эпоху изменения климата. Это самый важный вопрос, который нужно задать, размышляя о будущем развитии России в целом. Погоду в России делает нефть. Но что сделает погода – изменение климата – с будущим нефти?

      Энергетический переход – быстрый или медленный?

      Накануне пандемии COVID-19 будущее нефти стало предметом все более горячих споров по всему миру. По сути, это была битва между двумя нарративами. Как говорилось во введении, первый нарратив – это медленный энергетический переход; второй предусматривает намного более быстрые действия. Нарратив медленного перехода был общепринятой точкой зрения, обоснование которой строилось главным образом вокруг экономических факторов. Что касается конкретно нефти, то западные энергетические компании и большинство консалтинговых фирм сходились на одной и той же базовой картине: спрос на нефть, после периода сильного роста в течение следующих двух десятилетий, достигнет пика в 2030-х или начале 2040-х годов, а затем начнется

Скачать книгу

<p>100</p>

Наиболее полное изложение взглядов Сечина содержится в статье за его подписью, озаглавленной «Цена нестабильности», Эксперт, № 45–46 (ноябрь 2019): 26–31. Сечин особенно критически относится к электромобилям. Он пишет, что углеродный след электромобилей на 20–60 % выше, чем у обычных автомобилей. Полный переход на электромобили приведет к 30 % увеличению спроса на электроэнергию во всем мире, большая часть которого должна будет удовлетворяться за счет энергии с угольных электростанций. Не стоит делать ставку и на возобновляемые источники энергии: их преимущества чрезмерно идеализируются, утверждает Сечин, а преимущества традиционных видов топлива игнорируются.

<p>101</p>

Последние энергетические сценарии BP и аналогичные прогнозы Equinor (осень 2020 г.) доступны на сайте Центра стратегических и международных исследований (CSIS). Относительно ВР см. презентацию Спенсера Дейла, главного экономиста ВР, https://www.csis.org/events/online-event-bp-energy-outlook-2020. Относительно Equinor см. презентацию Эйрика Вернесса, главного экономиста Equinor, https://www.csis.org/events/online-event-equinor-energy-perspectives-2020.

<p>102</p>

См.: US Energy Information Administration, «OPEC+ Agreement to Reduce Production Contributes to Global Oil Market Rebalacing,» September 23, 2020, https://www.eia.gov/todayinenergy/detail.php?id=45236.

<p>103</p>

Оппозиция Сечина была настолько публичной, что некоторые российские СМИ в шутку задались вопросом, не стал ли Сечин чем-то вроде «нефтяного диссидента». См.: Олег Кашин, «Государство и олигархия: Превратился ли Сечин в Ходорковского?», Republic (Slon), 20 марта 2020 г., https://republic.ru/posts/96205. Попутно отметим, что окончательно согласованные квоты относятся только к добыче, хотя, как это ни парадоксально, именно экспорт напрямую влияет на фундаментальные показатели и цены на мировом рынке нефти. Так что до тех пор, пока Россия не превышает свою квоту по добыче, она может экспортировать столько нефти, сколько захочет. Экспорт же нефтепродуктов вообще не затрагивается сделкой ОПЕК+. (Спасибо Виталию Ермакову из Оксфордского института энергетических исследований и Института энергетики российской Высшей школы экономики за то, что он напомнил мне об этих моментах. Я благодарю доктора Ермакова за его критику чернового варианта этой главы.)