LITMIR.BIZ

Скачать книгу

сколько рейсов можно сделать «на карандаш» и кому сколько причитается от этой операции.

      Со своими сотрудниками он был в самых хороших отношениях, и они иногда запросто заглядывали к нему на квартиру. С иными он выпивал чашку чая, с иными по рюмочке увеселительных напитков, закусывая «чем бог послал». С богом у него отношения тоже были не испорчены, и бог посылал неплохие закуски, всегда кстати.

      Разговор при этом был самый деловой и показывал, как люди болеют за свою работу. Говорили о том, как можно сэкономить материал и как рентабельнее освоить ассигнования. Из этих разговоров делался вывод: «Вот так-то будет в ажуре». И друзья убеждались, как важно работать рука об рука и как неудобно умываться одной рукой.

      Розальские занимали всю правую секцию лестничного марша второго этажа, то есть пять комнат, кухню и ванную, и были не контабельны с остальными жильцами. Это требовало некоторой юридической ловкости, но она была у супругов Розальских. Эти тонкости недоступны людям обычной категории, но Розальские учли всё до тонкости и были неуязвимы: юридически они были разведены и дети поделены – получались два семейных квартиросъёмщика. Это давало право на две комнаты каждой семье; пятая комната был записана за братом Константина Павловича, который служил лесничим под Вологдой. Пока Верочка была маленькой, она жила в «дядиной» комнате, а потом эта комната так и стала называться верочкиной.

      Павел Константинович дважды в год совершал ритуал священнодействия перед Первым мая и под Новый год. Он доставал несколько сберегательных книжек и пачки трёхпроцентного займа, подсчитывал, записывал, щёлкал на счётах. Эти подсчёты доставляли ему видимое удовольствие.

      – Ну как? – спрашивала Мария Алексеевна.

      – Да ничего. Тысчонок несколько осталось.

      – Десяти не набрал?

      – Да около того. В общем, проживём.

      У Марии Алексеевны был свой капиталец, но учитывала она его чаще, то радуясь, то вздыхая.

      Мария Алексеевна – худощавая, крепка, высокого роста, с калейдоскопически выразительным лицом, которое то расплывалось приторно-приветливой улыбкой, когда она говорила: «Что изволите?», то делалось надменно суровым, когда она цедила сквозь зубы: «Ну, уж это извини-подвинься», но выражало лютую злобу, когда говорила: «Накося выкуси!». Существовали многие промежуточные нюанс, и пользовалась она ими безошибочно.

      Но Верочке запомнилось одно выражение лица матери, когда она возвращалась домой с пьяными помутневшими глазами и отекшим лицом, потерявшим свою выразительность. Она заходила в комнату, где семья собиралась на ужин, смотреть телевизор или просто почитать журналы. Не стесняясь никого, Мария Алексеевна поднимала подол, запускала руку в рейтузы и вынимала свёртки с ветчиной, сёмгой, икрой и другими продуктами. Верочке это было противно до омерзения, она отворачивалась, опускала голову.

      – Ты, Верка,

Скачать книгу