LITMIR.BIZ

      * * *

      – Ну и молодец у меня Верка, – говорила мужу Мария Алексеевна, – гляди-ка, как забрала молодца в руки: шёлковый. Видно, конфуз потерпел в лёгкой-то победе.

      – Господь умудряет младенца, – произнёс Павел Константинович.

      Он редко играл решающую роль в домашней жизни. Но Мария Алексеевна была строгая хранительница древних обычаев, и в таком парадном случае назначила мужу почётную роль, которая принадлежала главе семейства и владыке. Они уселись на диван как на торжественном месте и послали Матрёну просить пожаловать Веру Павловну к ним.

      – Вера, – начал Павел Константинович, – Михаил Петрович делает нам честь просить твоей руки. Мы ответили, что принуждать тебя не будем, но что со своей стороны рады. Ты, как добрая дочь, какой мы тебя всегда видели, положишься на нашу опытность, а мы не смели и мечтать о таком заманчивом предложении. Жизнь для тебя с Михаилом Ивановичем будет широко открыта, и ты будешь иметь такое положение, о котором редкие могут мечтать. Согласна ли ты, Вера?

      – Нет, – сказал Верочка.

      – Что ты говоришь, Вера? – закричал Павел Константинович.

      – Ты с ума сошла, дура? – посмей только повторить, ослушница! – закричала Мария Алексеевна, поднимаясь с кулаками на дочь.

      – Мама, – сказала Верочка, вставая, – если вы до меня дотронетесь, я уйду из дома. Запрёте – подниму крик и вызову милицию. Я знала, как вы примете мой отказ, и обдумала, что мне делать. Сядьте и сидите, или я уйду.

      Мария Алексеевна опять уселась. «Уйдёт ведь бешеная», – подумала она.

      – Я не пойду за него.

      – Вера, ты с ума сошла, – повторяла Мария Алексеевна задыхающимся голосом.

      – Как же это можно? Что же мы скажем завтра? – говорил отец.

      Часа два продолжалась эта сцена. Мария Алексеевна бесилась, сжимала кулаки, но Верочка говорила:

      – Не вставайте, или я уйду.

      Кончилось тем, что вошла Матрёна и спросила, подавать лм ужин – пирог уже перестоялся.

      Пошли ужинать. Ужинали молча.