Дрёма - Игорь Васильевич Горев

Скачать книгу

тетради твоего отца. Он просил, вот.

      – Отца!? А он сам… где? Что ему уже трудно самому, что ли!..

      Мужчина потупил взор, напоминая провинившегося ученика.

      – Дрёма. Дрёма, твой отец… отец погиб. Погиб храбро… В бою… Честно.

      – Так, где же он?! Почему сам…

      – Дрёма ты слышишь, он… он погиб на войне. Там многие погибают, такие дела вот.

      – Мама?

      Дрёма взглянул на маму, он не мог понять. Как так? Вот стоит у цветника мама, молодая и здоровая, почему же отец не может стоять рядом? И что такое лепечет этот толстый мужчина с серым лицом. Ведь он много старше отца, но он стоит, здоров и невредим, и говорит что… Он что не понимает, отец моложе его и не может… Это против жизни!

      Лица и двор стали мутными. Дрёма опустил голову, ему стало неловко, мальчик и вдруг эти проклятые слёзы. Кто вас просил! Кто сказал, что отца нет, и больше никогда не будет?! Мальчик почувствовал чью-то робкую руку на голове:

      – Возьми, сынок. Тетради просил передать тебе твой отец… если что. Я исполнил.

      Рука неуверенно взъерошила волосы Дрёме. Мальчик словно сквозь мутное стекло видел, как отяжелённый животом вестник пятился к калитке. Потом остановился, развёл руками и виновато произнёс:

      – Твой отец был героем. И погиб как герой. Такие дела. Ну, я пойду.

      – Может… может зайдёте, чаю…

      Мамин голос был тих и неуверен.

      – Меня ждут. Я в «Ворошилове». Там, значит. Направили на лечение. Вот телефон, звоните, если что. Я пойду. Вам нужно побыть одним.

      Мужчина, по-прежнему пятясь и, зачем-то всё время неловко наклоняя голову, будто извинялся, толкнул калитку.

      Дрёма и мама остались одни во дворе. Мама прижала к себе сына и оба навзрыд заплакали.

      В тот день Артём Александрович, сначала раздражённо потребовавший закрыть ворота: «Даже ворота открыть некому, вот дожился. Сигналю, сигналю, никому дела нет!» – узнав новость, вдруг присмирел. Поднялся в детскую, присел на край кровати. Посидел, ничего не говоря, потом неуверенно коснулся плеча подростка, сжал его.

      – Ты, если чего, обращайся. Хорошо. Ну, я пойду. – Уже у двери он повернулся, – жизнь такая штука, она ни для кого не бывает вечной. Пойми это. Посиди тут и спускайся, будем ужинать.

      Дрёма, пролежавший весь день на диване, ничего не ответил, он только глубже зарылся в подушку. Рядом на тумбочке лежали тетради.

      «Жизнь такая штука…» – звенели в ушах последние слова Артёма Александровича. – Штука, штука… В его устах жизнь будто безделушка какая-то, слово неживое. Штука. И папа… неживой. Штука… Нет! Нет! Нет!!! Не может быть!.. Может. Но только не с папой, он обещал прийти! Он говорил: жизнь вечна. Не придёт? И Артём Александрович прав. Он всегда прав! Он как этот дом – фундаментальный. Он всегда есть! А папы нет…

      Дрёма пытался вспомнить хоть что-то. Получалось расплывчато. Воспоминания дрожали, напоминая каплю готовую вот-вот сорваться с листа. И капля, естественно, срывалась и падала вниз. Дрёма никак

Скачать книгу