LITMIR.BIZ

      Броненосец идёт по чернильному шторму,

      Не в потёмках – в июльской стремительной тьме,

      Утверждая всем весом утюжную форму,

      Раздвигая прощанье огнём на корме.

      Броненосец, ведомый слепым капитаном

      Материнской упрямой и скорой руки,

      В доколумбовом шаге, от замысла пьяном,

      Суперструнам и вечному льду вопреки.

      Броненосец, невооружённому глазу

      Нарочито невидимый в воздухе сем,

      По границе, по чёрному мира заказу,

      По всему, что и ну его, правда, совсем!

      И проходит, светя через фибры и вежды,

      Оставляя такой полыхающий след,

      Что взрывается сердце весельем Надежды!

      А ведь думал, Надежды в живых уже нет.

      Итак, блаженная суббота

      С мороза в комнаты вошла —

      Во сне потерянного счёта

      Остатки снегом замела,

      Земные сроки отменила,

      Без бани мыслями чиста,

      Непоступательная сила,

      Приют молитвы и поста.

      Не то чтобы душа устала —

      Всегда трудов себе найдёт,

      Неделю Марфа хлопотала.

      Теперь, Мария, твой черёд.

      Вот живу и дышу, как мальчишка

      в июльской реке,

      Чья вода глубока и тем более там холодна…

      Колокольная бронза уснула

      в прибрежном песке,

      Или выползла чудом с глухого и топкого дна.

      «Я не против реки! – мама радостно вдруг невпопад. —

      Сколько хочешь, ныряй или на берег тот уплыви!»

      Только я не хочу. Я готов уже к дому, назад,

      По колено в траве… да чего там! – по локоть в крови!

      Погоди-погоди, отпусти-ка тычинку весла,

      Сядь поближе, на камень, и голову так запрокинь,

      Чтоб ослепнуть от солнца… Ну, надо же!

      Носом пошла,

      На земле поалев, золотая небесная синь.