LITMIR.BIZ

Скачать книгу

голоса людей и стук колёс, и вдруг из сада несётся стройный хор грубых голосов, поющих на непонятном языке:

      Ты взойди, взойди, красно солнышко,

      Над горою взойди, над высокою.

      Обогрей ты нас, людей бедны-их,

      Добрых молодцев, людей беглых.

      София перебивает декламацию мадемуазель Кардель:

      – Мадемуазель, русская тётя на двадцать лёг старше меня. Она, значит, совсем молодая – русская тётя?..

      Лицо Кардель краснеет от злости. Она с треском захлопывает окно и с сердцем говорит:

      – Вы слушаете не то, что надо. Вам надо слушать Корнеля, вы слушаете мужицкие песни!

      Декламация продолжается, но мысли Софии далеки от Корнеля. Русская песня несёт их куда-то в далёкие холодные просторы громадной России.

III

      Княжеский двор был беден. По вечерам, к ужину, подавали только рыбу с картофелем, но тон двора старательно поддерживали. По воскресеньям, перед тем как идти в кирку, устраивался «выход». В зале собирались все служащие в замке с жёнами и детьми, офицеры Ангальт-Цербстского пехотного полка и выстраивались вдоль стен. Старый домоправитель распахивал двери, и из них выходили принц Август с принцессой Иоганной и Софией. Служащие попарно следовали за ними процессией. После короткой службы тем же порядком возвращались обратно. Князь обходил гостей и некоторых удостаивал приглашением к завтраку.

      Нужны были деньги, нужны были связи. Об этом больше всего заботилась герцогиня Иоганна-Елизавета. Герцог был равнодушен ко всему, что не касалось его полка, и благоговел перед прусским королём.

      Когда девочка стала подрастать, мать начала возить её на поклоны к родственникам. Они ездили в Цербст, Гамбург и Брауншвейг. В тяжёлой карете, а зимою в санях возком они тащились по грубым каменным мостовым, вязли в грязи осенней распутицы, ночевали в дымных крестьянских избах или останавливались в холодных покоях помещичьих замков.

      София привыкала видеть людей, и люди её интересовали. Она была не по летам развита. Она быстро подмечала что-нибудь в людях и потом поражала мадемуазель Кардель своими острыми замечаниями.

      – Oh, Inre Hoheit,[14] – говорила госпожа Кардель герцогине Иоганне. – Фике слушает одно, а разумеет другое. Она – «esprit gauche»… Себе на уме.

      Софии было одиннадцать лет, когда епископ Любекский, опекун Голштинского принца Петра-Ульриха, пригласил к себе всех членов Голштинской фамилии, чтобы представить им своего воспитанника.

      Герцогиня Иоганна поехала в Любек с Софией. Дорогой она рассказала дочери, что принц Ульрих – родной племянник тёти Елизаветы Петровны, сын её старшей сестры Анны Петровны, дочери Петра Великого, и законный наследник русского престола.

      Было много народа, и был парадный, чинный, скучный и длинный обед с официальными тостами и криками «виват».

      Софию представили двенадцатилетнему мальчику в белом офицерском кафтане при шпаге, очень тонкому, с узкими плечами и широким тазом. У него были продолговатые, сонные глаза, полуприкрытые веками. Он равнодушно посмотрел на красивую девочку. Он держался с вычурно-солдатской

Скачать книгу