ТОП просматриваемых книг сайта:
Деревенские байки. Татьяна Хренникова
Читать онлайн.Название Деревенские байки
Год выпуска 2024
isbn
Автор произведения Татьяна Хренникова
Издательство Автор
Задумчивый взгляд Прасковьи Кузьминичны, так звали пожилую женщину, был устремлен в скрытую под изморозью даль.
– Баб, а баб… – внезапно раздался юный голосок откуда-то сбоку.
На полу сидела девушка лет пятнадцати и перебирала старые фотографии, хранившиеся в затасканной картонной коробке.
Пожилая женщина повернула голову и уставилась на внучку.
– Вот вы с дедом сколько вместе прожили? – спросила девушка бабушку.
Прасковья Кузьминична положила трубку в продолговатое стеклянное ложе на подоконнике, выдержала паузу, издала невнятный звук, будто задумалась, потом ответила:
– Три по четверти, одна – до ста не дотягивает, Манька.
– Это что же… – медленно пробормотала девушка и начала считать в уме. – Семьдесят пять лет… Погоди… Тебе сейчас девяносто… Девяносто минус семьдесят пять – будет пятнадцать… Ты что, в пятнадцать лет за дедушку замуж вышла?
Пожилая женщина цокнула, затем, сдержав недовольство, сухо буркнула:
– Какая ж ты непонятливая, Манька! Ей-Богу!
– Ты сказала, я посчитала, получается так, – Манька развела руки в стороны.
– Ты спросила, сколько лет вместе, а ни сколько лет замужем, – пояснила Прасковья Кузьминична.
Внучка задумалась. Пожилая женщина тем временем снова взяла трубку с подоконника и втянула в себя порцию густого дыма, затем выпустила его тонкой струйкой и добавила:
– Большая ты у меня, а умишка то мало.
Манька надула щеки и нахмурила брови.
– Чего надулась? – спросила бабушка внучку. – Правду говорю. Выйти замуж – не напасть, как бы замужем не пропасть.
– Вечно ты пословицами говоришь! – буркнула Манька. – Ты объясни мне так, чтобы я поняла. По-человечески.
Пожилая женщина уставилась сначала вдаль, затем вздохнула, положила трубку снова на подоконник в стеклянное ложе и начала свой рассказ:
– Нас пятеро в семье было: я, Колька, Гена, Устинья и Власа. На столе не было ни крошки, да и чего греха таить, во всем городе шар покати. Мать болела часто. Порывшись в закромах, мать достала медного «павлушу» и дала отцу. Тот выменял его на старую хибару с огородом в версте от Сорлуча, да две овцы и одного барана. Ни души вокруг. Только поле и сопки. Так отара у нас появилась. Благо зимы плюсовые, лето на осадки не жадное, да почва плодородная. Быстро мы разжились. От цивилизации отвыкли совсем. Да и почто она нам, если писать и читать сами научились, продуктами себя сами обеспечили: огород садили, лепешки пекли, и мяса вдоволь было. Одежду нам мать пряла из бараньего руна да шила из мешковины. – Женщина снова взяла в руки трубку, втянула дым, затем вернула на место и продолжила рассказ. – Я совсем молоденькой была, твоих лет, но худенькая, босоногая, с наспех заплетенными косами, свисающими по бокам, и в заплатанном платье, когда твой дед забрел к нам на отару. Братья сразу насторожились, раскраснелись, увидев чужака. Еще бы. Жили себе, жили, никого не видели, не слыхивали, да и в мире, что уж там говорить, не ведали, что происходит. Отец же остудил их пыл и пошел сам к незнакомцу. Увидев, что незваный гость совсем юный паренек, и угрозы не представляет, он завел его в дом и велел накрыть обеденный стол. Помню, как не посмотрю на него, босоногого, чумазого, так смех берет. Как же стыдно потом было, когда он поведал нам свою историю.
Прасковья Кузьминична покачала головой, оперлась локтем о подоконник и уперлась лбом в ладонь.
– Ты чего, баб? – спросила Манька.
– Да так. Перед глазами все стоит так явно, как будто вчера еще было, – ответила пожилая женщина, потом встрепенулась. – Чего ж это я?! На чем, Манька, я остановилась?
– На истории деда, – сказала внучка.
– Ах, да, моя! Что ж, рассказал он нам, и что война Великая отечественная была, и что на фронт он успел попасть, и что в госпитале пролежать с ранением довелось. Матери не было у него, а после госпиталя и других своих родственников не обнаружил: отец без вести пропал, братья – тоже кто погиб, кто пропал без вести, а дом и вовсе сгорел. Вот так.
– Хм, – внучка призадумалась. – А мне он этого не рассказывал.
– Отец оставил его у нас по хозяйству помогать, баранов да овец пасти, а я все ходила мимо, потупив вниз глаза. До чего же мне стыдно то было! А он – то ромашек с поля нарвет, да в ручку двери заткнет, то венок сплетет, а сам – смотрит и улыбается, сдобрив щеки легким румянцем. Однажды говорит мне, мол, будь женой моей. Я чуть со смеху не лопнула. Так и повалилась на траву, схватившись за живот. Едва унялась. Говорю ему, мол, зелен еще, а потом, как осмелела в край, так вообще носом водила. Однако уже тогда я поняла, что есть в нем что-то такое… Как тебе сказать… Стержень. Так и бегал он за мной три года, а я фыркала, пока не настал день, который навсегда стал концом старого и началом нового периода в наших взаимоотношениях.
– И что же произошло? – с нетерпением