LITMIR.BIZ

      Глава 2. Всегда ешь первое.

      – Суп? – уточняю я, падая на стул. Мать суетится по кухне.

      – Да, суп. Суп, когда голодный, когда простыл, когда замёрз… Всегда суп.

      – Угу.

      Мать ставит дымящуюся тарелку супа передо мной. В телеке едут танки. Диктор в блестящем костюмчике вещает о коллективном западе, о военной мощи России-матушки.

      – … когда отравился – суп, суп после операции, когда не можешь сходить по большому – тоже суп…

      – Мам! Я ем.

      – Да ешь, ты ешь, господи! Слова сказать нельзя. Приятного аппетита.

      Путин кричит о возвращении Крыма в родную гавань. Мать, завидев президента, послушно присаживается за стол.

      – Нормально! А чё так можно было? Захотел – забрал?

      – Крым всегда наш был.

      – Как это ваш? Его же отдали ещё до твоего рождения.

      – Ну так, своё дали – своё взяли. Что непонятно? – Трррр! – трещит на стене телефон.

      Мать идёт к телефону. – Ешь давай! Алё! Как забрали? Только же повестку вручили?

      – Огооонь! – в кухню впархивает систер. Сестрёнка обнимает меня за шею и смачно чмокает в ухо, оставляя, фирменный мокрый след. Так и не разобрался, мне больше приятно или противно от этой её традиции. Стираю слюну ладонью. – Костюмчик отпад, бразер! На свиданку намылился? – она гладит меня, шуршу.

      – Нет. – отвечаю, а сам слежу за её молодым человеком, который входит следом. Вот он мне определённо не нравится, с этим я разобрался. Имя у него ещё такое, американское. ОлдДжаз – старый джаз! Этот сухощавый подонок с походкой Макгрегора слегка вприпрыжку кидает впроброс своё «общий салам» и направляется прямиком к холодильнику словно тот его питомец, любезно оставленный нам на прокорм. И теперь кровный хозяин приходит проведать питомца, а тот на радостях, виляя белой дверцей, выдает хлыщу кусок копчёной колбасы, который я, между прочим, припас непосредственно для себя. Для, мать меня, себя! Нет мне не жаль! Но скоро ночь, а это значит, что все спят, но не сплю я. Одолеваемый, как всегда, тяжёлыми мыслями о мироздании и своей роли в нём я прихожу на кухню, съедаю кусок колбасы с пышным белым хлебом, и тогда мир снова приходит в равновесие.