LITMIR.BIZ

      Прибытие.

      Наше появление в части не стало событием.

      Не было пышной торжественной встречи, оркестра, флагов и транспарантов. Не было праздника. Нас будто и не ждали.

      Перед проходной лежали кучи песка и щебенки с брошенными рядом носилками. В глаза бросился угрюмый покосившийся забор в ошметках облупившейся краски.

      В стороне производились какие-то работы. Грузоподъемный кран снял с автомобильного прицепа бетонный блок и занес его над болотом. Солдаты с мостков шестом направляли его. Один махнул рукой.

      – Майна!

      Блок стал опускаться вниз и мягко проваливаться в болото. Солдаты шестом сбили стропы с крюков. Блок с противным чавкающим звуком скрылся в черной жиже, как будто болото не просто проглотило строительный элемент, но и пережевало его.

      – Восьмой за сегодня, – сообщил кто-то из бойцов.

      На поверхности, на черном прямоугольнике болотной жижи, оконтуренной зеленой ряской, остались лопающиеся пузыри, будто вода кипела.

      – Это ничего! – успокоил руководивший работами невысокий полненький капитан. – Ядро земли крепкое. Мы до него доберемся.

      – А нельзя обойти? – поинтересовался я у одного из бойцов.

      – Нельзя, – твердо ответил тот. – Будут отклонения от прямой линии. А приказано вести прямо.

      Мне сразу почему-то вспомнился наш замечательный школьный наставник Дуралюмин.

      И, как оказалось, это было еще только начало…

      Сразу за проходной шла короткая асфальтовая дорога, которая заканчивалась широкой прямоугольной площадкой – плацем.

      Слева и справа от плаца вытянулись одноэтажные казармы, перед которыми лежал аккуратно подстриженный газон. На нем росли высокие березы.

      Впереди виднелся фасад еще одного здания, колоннами похожий на помещичий дом. Это была столовая, как я узнал позже.

      Плац убирали и мыли. Несколько бойцов по очереди выплескивали воду из ведер. Шеренга солдат плотно сдвинутыми швабрами гнали эту воду перед собой.

      На влажно блестевшей поверхности асфальта проступали белые пятна от вороньих испражнений, будто весь плац был болен человеческой болезнью витилиго.

      С берез за процессом следили вороны. Время от времени они что-то прокаркивали и перелетали на другие ветки.

      По узенькому бордюру между газоном и асфальтом метался сержант – сверхсрочник в большой офицерской фуражке.

      – Надо, ребята! Надо сделать! Вы же комсомольцы!

      Коричневая офицерская сумка билась у него на боку.