LITMIR.BIZ

Скачать книгу

хлеба что, нет? – спросил Рыбак.

      – Так вчера Леник все съел. Как мамку ждали.

      Рыбак, помедлив, достал из-за пазухи прихваченную у старосты горбушку и отломил от нее кусок. Затем отломил другой и молча протянул девочке. Та взяла хлеб, но есть не стала – отнесла за перегородку и снова вернулась к печи.

      – И давно мать молотит? – спросил Рыбак.

      – От позавчера. Она еще неделю молотить будет.

      – Понятно. Ты старшая?

      – Ага, я большая. Катя с Леником маленькие, а мне уже девять.

      – Много. А немцев у вас нету?

      – Однажды приезжали. Как мы с мамкой к тетке Гелене ходили. У нас подсвинка рябого забрали. На машине увезли.

      Сотников кое-как проглотил пару картофелин и опять зашелся в своем неотвязном кашле. Минут пять тот бил его так, что казалось – вот-вот что-то оборвется в груди. Потом немного отлегло, но стало не до картофеля, он только выпил полкружки воды и закрыл глаза. В ощущениях его что-то плыло, качалось, болезненно-сладостная истома убаюкивала, он засыпал. В замутненном сознании быстро отдалялись смешивающиеся голоса Рыбака и девочки.

      – А мать твою как звать? – хрустя огурцом, спрашивал Рыбак.

      – Дёмчиха.

      – Ага. Значит, ваш папка Демьян?

      – Ну. А еще Авгинья мамку зовут.

      Было слышно, как Рыбак заскрипел скамьей, наверно потянулся за новой картофелиной, под столом загремели его сапоги. Разговор на какое-то время умолк, но затем прозвучал вкрадчивый, с лукавым любопытством голос девочки:

      – Дядя, а вы партизаны?

      – А тебе зачем знать? Мала еще.

      – А вот и знаю, что партизаны.

      – Знаешь, так помолчи.

      – А того дядю, наверно, ранили, да?

      – Ранили или нет, о том ни гугу. Поняла?

      Девочка промолчала. Разговор на минуту затих.

      – Я за мамкой сбегаю, хорошо?

      – Сиди и не рыпайся. А то еще накличешь какую холеру.

      – Холера на них! Люди мы или скотина?

      – Были люди…

      Но это уже не настоящее – это голоса из прошлого. Сознание Сотникова еще успевает отметить этот почти неуловимый переход в забытье, и дальше уже видится тот, раненный в ногу лейтенант, который едва ковыляет в колонне, опираясь на плечо более крепкого товарища. У лейтенанта забинтована еще и голова. Бинт старый, грязный, с запекшейся коркой крови на лбу; иссохшие губы и нехороший лихорадочный блеск покрасневших глаз придают его исхудавшему лицу какой-то полусумасшедший вид. От его раненой ноги распространяется такой смрад, что Сотникова слегка мутит: сладковатый запах гнили на пять шагов отравляет воздух. Их гонят колонной в лес – реденький соснячок при дороге. Под ногами пересыпается белый, с хвойными иголками песок, нещадно жжет полуденное солнце. Конные и пешие немцы сопровождают колонну.

      Говорят, гонят расстреливать.

      Это похоже на правду – тут те, кого отобрали из всей многотысячной массы в шталаге: политработники, коммунисты, евреи и прочие, чем-либо

Скачать книгу