Скачать книгу

преступницей manque[1]. Но что несомненно, так это то, что она была сумасшедшей, как старатель-одиночка. Даже Уолтеру Уитмору я не пожелала бы страшной судьбы оказаться ее мужем.

      – За что вы терпеть не можете любимца британской публики?

      – Дорогой, я не переношу, как он тоскует. Это было достаточно скверно, когда он тосковал среди чабреца на склонах Эгейских холмов, а пули свистели у него над ухом. Я всегда подозревала, что он делал это, щелкая бичом…

      – Марта, вы потрясаете меня.

      – Нисколько, дорогой, нисколько. Вы знаете это не хуже меня. Когда в нас – во всех! – стреляли, Уолтер позаботился о том, чтобы иметь возможность спрятаться в славной комнатке в пятидесяти футах под землей. А каждый раз, чуть только опасность миновала, Уолтер вылезал из своего маленького убежища и усаживался на поросший чабрецом склон холма – с микрофоном и бичом, с помощью которого он изображал, как свистят пули.

      – Боюсь, вскоре мне придется взять вас на поруки.

      – За убийство?

      – Нет, за клевету.

      – И за это надо брать на поруки? Я думала, что это совершенно джентльменский поступок, за который в худшем случае могут лишь вызвать в суд.

      Грант подумал о том, как все же неподражаемо невежество Марты.

      – Хотя это могло быть и убийство, – произнесла Марта тем воркующе-задумчивым голосом, который принес ей сценическую известность. – Пожалуй, я бы могла вынести чабрец и пули, но теперь, когда он взялся рассуждать о весенних всходах, дятлах и всем таком прочем, он вырастает до размеров общественной угрозы.

      – Зачем вы его слушаете?

      – Ну, в этом есть что-то отвратительно-притягательное. Человек думает: ладно, это уже предел безобразия, хуже не может быть ничего. А на следующей неделе слушает и видит, что может быть хуже. Так что на следующей неделе уже слушаешь, может ли быть еще хуже. Это ловушка. Настолько мерзко, что невозможно выключить. С нетерпением ждешь очередной порции безобразия и еще следующей. И когда он объявляет о конце передачи, все еще слушаешь.

      – Марта, а это не может быть просто профессиональной ревностью?

      – Вы считаете, что этот тип – профессионал? – переспросила Марта, понизив тон на квинту, так что ее голос затрепетал и в нем отразились и накопленный за долгие годы репертуар, и зубрежка местных говоров, и воскресные поезда, и отчаянно скучная аудитория в холодных, темных театральных залах.

      – Нет, я считаю, что он просто актер. Актер природный, бессознательный, который превратил себя в притчу во языцех, не прикладывая к этому особых усилий. Я могу понять, что вам это не нравится. А что восхищало в нем Маргерит?

      – Это я вам объясню. Его преданность. Маргерит нравилось обрывать крылышки у мух. Уолтер позволял рвать себя на части, уходил, но потом снова возвращался, чтобы повторить все сначала.

      – Но как-то раз не вернулся.

      – Да.

      – Из-за чего произошла последняя ссора, вы не знаете?

      – Не думаю, чтобы такая ссора была. Скорее он просто сказал ей, что с него хватит. По крайней мере, так он объяснил

Скачать книгу


<p>1</p>

Несостоявшийся (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.